что выгнал Снорка из Хедебю. Говорят, в Линдхольме его не приняли, так он ушёл в Бирку. А мальчишку Сигрун выхаживала, он долго ещё… как бы это…
— Мочился кровью? — подсказываю я.
— М-гм.
Кажется, помню я этого мальчика.
— Рагнейд, смотри: вот это — чужеродное включение, убираем его вот так… — и всё-таки меня продолжал терзать вопрос, — А почему рыбы мало было?
— Не знаю, всегда так было. У нас и картошка не очень росла, я когда ваш огород увидела, прям обалдела, — ввернула Рагнейд новенькое словечко, — А с ячменём дак вообще, Хродвальд говорил: проще покупать — я слышала.
— И муку покупали?
— Ну да. И кру́пы.
В свете сказанного то, что трэллов кормили по три раза в день, заиграло новыми красками. Удивительно.
— Ну вот. Вот это место видишь? Похоже на узел.
— Да!
— Это старый перелом, плохо сросшийся. Исправляем вот так…
Она посидела со мной ещё три сеанса, снова начала сдуваться, и тут уж мы попрактиковались восстанавливать собственные силы. Выходило пока слабо, но уже что-то.
— Молодец! На сегодня достаточно, иди спать.
— Можно я немножко у костра посижу?
— Полчаса. И мальчишкам скажи: мать велела полчаса — и спать.
— Хорошо!
Поскакала, довольная!
ДИДЕРИК
Следующего пациента привёл ко мне Глирдан, взволнованный и встрёпанный.
— Что такое?
— Матушка кельда, это музыкант!
— Прекрасно!
Музыкант сидел передо мной, понурившись. Обрить его ещё не успели. Когда-то крашеные красным (масло масляное) волосы выцвели и отрасли сантиметров на десять, и был он теперь русым с невнятно-розовой каёмочкой. Судя по лицу, музыкантов здесь не любили особо: асимметрия щёк (зубов слева почти нет), нос сломан, куча синяков разной степени новизны и вот это что вообще, как будто угольками кожу жгли… С*ка, сигареты об него тушили!
— Вы посмотрите, что они с его руками сделали! — голос у Глирдана дрожал от гнева. Примерил на себя да?
— Твою ма-а-ать…
Пальцы на правой руке были обрублены. По одной-две фаланги, чтобы как-то мог функционировать. Причём не все сразу — это же видно. Кто-то, бл*дь, смаковал удовольствие! Левая кисть выглядела ещё хуже. Тут, видать, работали молотком, кости тщательно раздроблены. Чудо, что у парня не отгнила рука! Но срослось всё как попало…
— Дан, тут начну распутывать, часов на десять застряну. Проще ему новую вырастить.
— Рубить?
— Руби. Мужики! Чурбак нужен, срочно!
Почувствовав усилившееся вокруг него движение, парень вроде как немного разморозился, а когда его руку положили на чурбак и вынули топор, забился и начал что-то умоляюще бормотать.
— Спи! Придержите его. Смотри: вот так убирай.
— Понял! — Глирдан кивнул, и я пошла в тонкий план.
А он был, что мы называем «без сознания в сознании», то есть внутри — не в отключке.
— Да ты, батенька, маг, что ли?
— О, вы можете понимать по-голландски?
— Здесь, дружок, все языки одинаковые. Ты сейчас не метлеси и дай мне тебя вылечить.
— А как же… — левая кисть у парня исчезла, и он потрясённо охнул.
— Тихо-тихо, сейчас мы тебе новую руку вырастим, лучше прежней. Уж лучше последней прежней — точно. Сядь! Сперва рука. Смотри-ка, смотри-ка, уже растёт!
Я разговаривала с ним, как с ребёнком. Мне нужно было, чтобы он сидел спокойно. Совсем выключить — это будет почти что кома, а я хотела, чтобы он прочувствовал и пережил. Если действительно маг — больше шанса раскрыться дару.
— Тебя как зовут?
— Ди́дерик, — он смотрел на отрастающую кисть сияющими глазами, — О! Я понял! — процесс ускорился и я почувствовала, что он помогает мне.
Так вот почему им не удалось тебя забить! Маг-целитель, интуит. Неосознанно залечивал раны, но о полной регенерации и не мечтал — иначе давно восстановился бы полностью.
— А ну, вторую попробуй сам!
Его пришлось только чуть подтолкнуть.
— Это же чудо! Аллилуйя! Вы — святая? Нет, я понял! Вы — богиня!
— Нет, дружок. Я — кельда Белого Во́рона. Но научила меня богиня. А я научу тебя.
Он действительно понял, как исцелиться самому. И пока он практиковался, я осторожно залезла ему в голову. Би. Бисексуал, в смысле. Романтик. Хотел попасть в коммуну типа индийского Ауровиля. Размышлял о вегетарианстве. Так, эту дурость сразу убираем нахрен! Даже вот не бесите меня! А прочую шелуху попробуем скорректировать и задать мыслям правильное направление…
Когда сеанс закончился, я остановила викинга, положившего парню руку на плечо, чтобы отвести к остальным:
— Погоди! Этот остаётся здесь, — я похлопала по свободной табуретке и велела музыканту, подкрепляя слова жестами, — Садись!
Всех последующих мы смотрели вдвоём. Реально, хороший маг, с отличным чутьём. Немного понаблюдав со стороны, он снова воскликнул:
— О! Я понял! Это чудесно! — и началась практика.
Всех исцелённых усаживали отдельными рядами, переписывали в невесть откуда взявшийся гроссбух — «Порядок — основа хозяйства!» — объявил до глубины души поразивший меня этим Угги — и только потом выдавали миску мясной похлёбки. С ложкой! Потому что только звери едят такое руками! Дальше каждый должен был нарвать себе большую охапку травы и соорудить спальное место. В норы возвращаться Угги запретил.
Он, кстати, был очень доволен тем, что вместе с переломали и рубцами с рабов сползли модные татухи и пирсинг. Теперь все доходяги были бритые и чистые.
Внутренний звонок подсказывал, что детёнышу пора кушать.
— Гуннар! — Угги, видать, поставил его присматривать за процессом, потому что он так и сидел чуть в сторонке, но рядом с нами, в свете ночных костров пугая рабов своим звероватым силуэтом.
— Да, госпожа кельда? — и голос прям до печёнок пробирает, я уж говорила.
— Я на часок в Серебряную Гавань. Вот этот парень, Дидерик, останется за меня. Кого он полечит — отдельно посадить, я приду, проверю.
— Хорошо.
СЛУЧАЙНЫЕ МЫСЛИ
Новая Земля, Серебряная Гавань, 16.02 (июня).0031, начало ночи
Серебряная Гавань мирно спала, в одном из открытых окон баронского дома горел ночничок. Словно почувствовав моё приближение, малыш закряхтел в своей колыбельке. Сразу раздались звуки покачивания и успокаивающий голос няни.
— Ну, мой хороший, мама скоро придёт!
Я взлетела по крыльцу.
— Я тут! Иди ко мне, радость моя! Всё нормально у вас?
Конечно, всё было хорошо. Я покормила пупсика, и он снова уснул. Ветер был довольно свежим, и я укрыла его шерстяным одеяльцем с забавными рыбками. Что-то кольнуло внутри.
Стоя над колыбелькой, я прислушивалась к своим ощущениям. Этих рыбок вышила женщина, которая очень любит детей. И в нём, безусловно, было благословение. Но и что-то ещё… Грусть? Неужели Сигрун бездетна? А как же Скьёльд? Переболела чем-то? Или он от другой женщины? В том, что отец — Хродвальд, сомнений не было никаких. Чтобы понять точно, мне нужно было увидеть и мать тоже. Не удивляйтесь: если в техногенном мире можно провести ДНК-анализ на установление родства, то здесь целителю это даже проще сделать. Кровь не даст соврать. Достаточно знать, куда смотреть.
Я УТЕШАЮ УГГИ, ДЕТСКИЙ САД ПРЯМ
Тот же день, Норы, ночь глухая)))
Через час я вернулась и проинспектировала работу Дидерика. А весьма! Кой-какие мелочи нужно подкорректировать, но в целом: очень, очень неплохо!
Теперь рядом с Гуннаром сидел ещё и Угги, придирчиво и даже ревниво приглядывая за процессом целительства.
— Ну что, поздравляю тебя ярл! Отличное приобретение! Не каждый посёлок может похвастаться своим целителем, а у этого парня очень сильный дар. Береги его.
Угги насупился:
— А как же Рагнейд?
О, боги! Ну что за детский сад!
— А что Рагнейд? Ей ещё учиться надо, и не только целительству. Не забывай, у неё есть ещё один магический дар и для его развития нужны лучшие учителя! А потом — она же девочка, у неё свой путь. Выйдет замуж, будет прискакивать к тебе наездами. А этот — свой, всегда под рукой.
Угги поёрзал и признал:
— Тоже верно, — о, баронская присказка, уже нахватался!
— Ну вот! Сколько там ещё?
— Да штук десять.
— Давай, по-быстрому отоваримся. Спать уже хочу — не могу.
Всё то же 16-е июня, Серебряная Гавань. Три часа ночи, кошмар!
В три часа ночи я вернулась в Серебряную Гавань. Забрала с собой слегка обиженного Ваньку (как же, выдираю его из гущи событий!), пообещав, что сегодня же вернёмся назад, вот прямо в обед. Телохраны незаметно сменились (надо же людям спать?). Мы с сыном на цыпочках прокрались в дом: положу его в гостевой спальне, а то в рейнджерском
