Книга Не на продажу! - Владимир Волев

Наблюдение четвертое. На пачке сигарет большими буквами написано: «КУРЕНИЕ ВЫЗЫВАЕТ СИЛЬНУЮ ЗАВИСИМОСТЬ, НЕ НАЧИНАЙТЕ КУРИТЬ». Г. как идиот смотрит на пачку, которую вручили ему по первому требованию добрые люди из обеспечения свадьбы всяческими ништяками. Всем должно быть хорошо, даже тем, кому очень плохо в этот момент. Эти гениальные наркотики в руке Г. толкают его обратно в пучину мыслей. Перед выходом из утробы матери нужно вешать такую же табличку, она не повредит. Просто предупреждение о том, что тебя ждет, — не более. Может, в последний момент ты всё же одумаешься, и всё будет хорошо? Или же нет.

«ЖИЗНЬ ВЫЗЫВАЕТ СИЛЬНУЮ ЗАВИСИМОСТЬ, НЕ НАЧИНАЙТЕ ЖИТЬ».

Ненавижу свадьбы. Нет. Это, конечно, первая из них, в которой я принимаю участие, но всё же. Таких идиотских чувств внутри меня одновременно еще ни разу не было. С одной стороны, всё весело, и все вокруг делают вид, что их просто прет от того, что сейчас происходит, а с другой… Какая-то непередаваемая лживость момента не дает мне расслабиться и окунуться в общее веселье. Единственный человек на весь зал, который находится вне. Почему я стал вне всего этого? Не знаю, во всех других подобных мероприятиях я всегда чувствовал себя в своей тарелке. Я могу найти общий язык с кем угодно, да и женским вниманием никогда не обделен, но сейчас что-то непонятным образом переменилось. Вроде, и я — не я, и шляпа не моя.

Тем не менее, что бы Г. ни чувствовал в этот момент, а празднование идет своим чередом. Одна рюмка за другой падают в горло — и вот он уже ближе к народу, и вот девушка, что сидит с ним рядом, кокетливо улыбается и кладет руку ему на колено. Еще рюмка — и улыбка уже не сходит с его лица. Он пьян. Изрядно пьян. Дальше то самое чувство единения заставляет его тащить эту девушку на танцпол, он не хочет делать этого, но ничего другого не остается. Он как был, так и остался Г., и теперь он будет отрываться.

Сознание уже мелькает отрывками воспоминаний. Музыка, свет, мигающие огни вокруг.

Безумные танцы в тени сознания. Безумно-сексуальные танцы. Руки предательски скользят туда, куда бы им не стоило попадать вовсе, в ответ женские руки «ненароком» попадают в другие ненужные места. Смех. Иду, точнее, меня тянут куда-то за руку. Что за? Что я здесь делаю? Огромные же туалеты здесь. Моя рука закрывает защелку. Нет, неправильно, не хочу. Или же именно этого я и хочу? Дальше вижу в зеркало, как снимаю рубашку, как расстегивается платье. Всегда любил женские спины, которые заканчиваются так неожиданно кружевами трусиков, прикрывающих самое заветное. То, что сводит половину планеты с ума. Вот падает последняя преграда, и безумные пляски в тумане сознания продолжаются без особого моего контроля. О боже, что же я творю, или, может, это и есть норма…

Глупая улыбка на лице Г. увенчана сигаретой. Чёрт возьми, а это охренительный вечер. Нужно еще выпить! Возможна роковая ошибка. В мозгу мигает лампочка-предупреждение. Рюмка падает внутрь, другая — и мозг отключается. Короткие перерывы сознания чередуются полным забытьем. Танцпол, бешеные пляски. Напоить тамаду, нужно напоить тамаду. Слишком скучно. Иду куда-то. Иду — вокруг лес. И никого. Чёрт, куда я забрел? Провал.

Вокруг играет музыка, здесь куча людей. Какая-то турбаза что ли? Чёрт, и как я сюда попал? Пофиг, люди тут, кажется, дружелюбные. Двое на небольшом возвышении крутят огненные паи, и мне кажется, что драконы, изрыгая пламя, парят вокруг, вытворяя что-то невообразимое. Какие-то парни улыбаются и наливают мне.

— Вот это ты даешь! — говорят они, и я отвечаю им:

— Да, я такой! — Смех, еще одна рюмка вовсе выключает мое сознание.

Г. стоит напротив ресторана, в котором проходит торжество. Он отыскал на улице какой-то засранный туалет на свежем воздухе, который раньше использовался по основному своему назначению, но потом, с открытием шикарного туалета внутри, был заброшен. Вот всегда так. Он бессовестно блюет. Как еще назвать его состояние в этот момент — сказать сложно. А чего вы хотели после такого количества выпитого на голодный желудок, да еще и в жару? Сознание медленно, но верно возвращается к нему.

Звонит телефон.

— Алло!

— Как ты? С тобой всё нормально? — возвещает заплаканный голос невесты.

— Всё зашибись! С Г. всегда всё зашибись! Не парься обо мне.

— Но где ты? Мы не можем тебя найти…

— Я гуляю. Отбой связи. Не слышу. Пшшш.

С этими словами он отключает трубку, падает на какую-то придорожную лавку и погружается в себя…

* * *

На самом деле телепорты уже давно изобретены. И изобрел их не кто-нибудь, а сам товарищ Менделеев, когда вывел убийственный напиток под названием «Водка». Рецепт перемещения во времени и пространстве прост: нужно допиться до состояния, когда уже не сможешь соображать, и выпить еще одну рюмку. Свет погасает. Занавес. Мотор. Ты просыпаешься в непредсказуемом месте и времени, не в силах понять, как там очутился. Это ли не тот самый пресловутый телепорт?

Как ни странно, Г. умудрился проснуться в помещении. Более того, он лежал на вполне себе комфортабельном диване, да еще и в одиночестве. Обернувшись, он понял, что не всем так повезло, как ему, так как близлежащие диваны и кушетки были забиты под завязку.

«Насколько же я отвратителен, что никто не хочет спать со мной! Даже та девушка, или же это всё плод взбудораженной алкоголем фантазии…»

Нужно было действовать. Смываться. Сматывать удочки. Дематериализоваться. Он не хотел знать о том, что происходило давеча, и это был единственный выход. Все спят, а он всё еще изрядно пьян — это ли не замечательный повод свалить обратно на родину, в родные пенаты? Г. знал, что до границы отсюда ехать нечего, а это значит, что идти чуть подольше — и ты уже в России. «Ух, как тянет обратно, ностальгия что ль. Вперед!». Найдя по дороге бутылку какой-то настойки и несколько бутылок пива «для разгонки», он хватает сумку и отправляется в неизвестность. Вообще, это весело — гулять по чужой стране с компасом в левой руке и бутылкой горячительного — в правой.

Миля. Другая. Почему-то расстояние здесь хочется измерять в милях, не знаю, может, это чужая страна так влияет, но я сейчас отмеряю не километры, я оставляю за плечами мили. Видимо, таким, как Г., нельзя путешествовать —