остр, а движения настолько быстры, что ни одна рисинка не достигла деревянного пола целой. Казалось, что само время остановилось, чтобы помочь ученику пройти испытание, для простого смертного непреодолимое.
Как только последняя крупинка была разрублена, прозвучал новый гонг, означающий завершение выступления, а толпа взорвалась аплодисментами.
— Это наш старший!
— Браво! Молодец!
— Он по праву лучший ученик школы! — доносилось из толпы.
Сам же боец, не обращая на это внимания, повернулся в сторону старейшин, сидевших на небольшом возвышении рядом с ареной. Те взяли небольшую паузу, чтобы дождаться результатов тщательной проверки упавших зерен и их пересчета.
— Старейшины, — ответственные ученики, наконец, закончили работу. — Ровно тысяча и одно зерно были разрублены пополам, — сам не веря в то, что произносит, проговорил один из них.
Толпа опять взорвалась бурным апплодисментами, радуясь за старшего, как за самих себя.
— Сю Юань, ты блестяще прошел испытание, и теперь ты мой главный помощник и наследник нашего учения. Ты третий ученик, который за всю историю школы “тысячи и одного клинка” прошел это испытание полностью. Я, как ты знаешь, смог осилить только девятьсот восемьдесят шесть зерен. Ты же в своем еще юном возрасте освоил технику полностью. Поэтому после моего ухода, — он сделал паузу, а после заговорил громче, уже обращаясь к толпе, — после моего ухода мое место перейдет к Сю Юаню. Он будущий глава нашего учения!
— Ура! Здорово! — толпа ликовала, не сдерживаясь. Каждый из них желал стать учеником такого главы прямо в ту же минуту, не откладывая.
Далее арену начали занимать один за другим остальные ученики, показывая свои намного более скромные навыки. А Сю Юань, увидев тень, мелькнувшую в сторону его покоев, поклонившись старейшинам и сославшись на усталость, удалилися.
— Повелитель, вы, как и в предыдущие разы, были великолепны! — Му Чен поклонился, увидев Владыку.
— Скукотища. Эти смертные ни разу за все годы не смогли повторить мое учение. Что толку я трачу здесь свое время? — он раздосадованно прошел к маленькому столику и налил себе чаю.
— Это ваше третье перерождение, и моя вина, что пробудил вас, пока вы не завершили испытание.
— Мне уже намного лучше. Чувствую, как энергия равномерно наполняет мои меридианы. Ради той новости, что ты мне принес, это стоило того. Вы нашли кулон?
— Нет, Повелитель. Вероятно Мин Чже носит его с собой. А возможно императорские солдаты просто тупицы. Они даже не смогли поймать никчемную девчонку, его дочь, — Му Чен презрительно приподнял верхнюю губу.
— Неважно. На следующей неделе я поеду на турнир в “Утреннее спокойствие”, сам все проверю. У вас проверенная информация? Ребенок точно здесь?
— Лю Цзинь уверена, что Тьен Яньтао перед смертью отправила его душу сюда. Наследник императора точно кто-то из учеников Мин Чже. Добудь мы кулон, смогли бы разрушить его маскирующую и защищающую магию, и точно бы знали, кто он и где, — Му Чен виновато склонил голову.
— Я и без кулона смогу почувствовать присутствие божественной энергии. Мы не должны допустить перерождение души этого ребенка. Пока она слаба, нужно покончить с драконами раз и навсегда, — он закрыл глаза и допил чай из своей чашки. Ни один самый дорогой напиток не сравнится со сладким послевкусием мести, которое он совсем скоро испытает, смакуя каждый ее глоток.
Какой же Цзи Хуан глупец, так легко попался в сети Лю Цзинь. Конечно, против чар этой чертовки устоять практически невозможно, ее яд проникает даже в кости, заставляя жертву терять разум. Но все равно он чувствовал к императору презрение. Уж лучше погибнуть на поле боя, и остаться в памяти своего народа героем. Чем тем, кто убил свою жену и ребенка, и уже практически разрушил свое государство. Презрение — это все, что ждет его в вечности. И это все, чего он достоин.
— Повелитель, а что станет со смертным миром? Клан фениксов уничтожен, энергию солнца больше никто не поддерживает. Уже везде чувствуется похолодание. В мир людей вечная зима придет быстрее всего. Без магии этот мир обречен.
— Люди ни на что не годятся. Не могут даже выучить одну единственную технику, — он презрительно фыркнул. — Только пространство занимают.
— Но этот мир необходим для развития душ, а также как место, где поврежденная душа может восстановиться. Как же мы будем без этого? — Му Чен был немного обескуражен выводами владыки.
— Скоро вся Вселенная будет принадлежать мне и нашему миру. Поэтому мы больше не будем нуждаться в мире людей. Уничтожать сам я его не буду, но и тратить силы на его спасение тоже. Чему суждено случиться, того не избежать. Этот мир появился в результате открытия червоточины из-за допущенной ошибки. Которую сейчас, вероятно, пришло время исправить. Оставь меня, мне нужно подумать.
— Да, повелитель, — Му Чен почтительно поклонился и исчез черной тенью также, как и появился.
Глава 34
Грусть танцует свой медленный танец
Под музыку ветра, ты слышишь?
Вечность солнечным светом пропитана,
К тебе прикасается, чувствуешь?
В мягком облаке нежность зарылась,
Легко так не вытащить.
Нитью любви мое сердце окутано,
С твоим тесно связано…
Лучи закатного солнца отражались в голубых глазах Аяо. Было в них спрятано еще кое-что, про что она хотела рассказать человеку, с которым поднялась сегодня на вершину горы Пяти сияющих божеств.
— А вы знаете, откуда взялось такое странное название? — после длительного неловкого молчания Аяо решилась заговорить первой.
— Конечно. Если смотреть на гору с самой нижней точки с восточной стороны, то ее вершина будет указывать на скопление из пяти ярких звезд. В древности люди верили, что это указание на обитель богов, — Лань Мин сел в позу лотоса практически у обрыва.
— Да, верно. Боги Жизни, Любви, Разлуки, Богатства и Смерти, — она села рядом с ним, повторив его позу. — Отец, когда я в детстве не хотела учиться, все время пугал меня богом Разлуки. Говорил, что тот забирает непослушных детей в свое царство. А конфет там совсем не дают, — Аяо тепло улыбнулась, вспомнив мнимую сердитость на лице отца.
— У вас замечательный отец, вам очень повезло, — Лань Мин повернул голову в ее сторону.
— Да, к сожалению, моя мама умерла при родах. И отец всеми силами старался заполнить эту пустоту, насколько это возможно, конечно, — при упоминании о матери глаза Аяо стали влажными.
— Завтра начнется турнир. И как я понял, по итогам будет определен ваш супруг, — он внимательно посмотрел ей в глаза, пытаясь самостоятельно отыскать в них то самое, спрятанное.
— Я выйду замуж только за того, кого полюблю. И никто не сможет
