счастья. Это такое приятное чувство, так сильно скучать по человеку и потом встретить его после долгой разлуки.
Из-за пробок мы доехали до дома поздно, поэтому долго мы не разговаривали с родителями, и мы с Саной легли спать.
Проснувшись утром, первым делом я посмотрела в окно из нашей с Саной комнаты. Точнее, уже из комнаты Саны, ведь я в этом доме больше не живу. Этот заснеженный бульвар, по которому множество раз я гуляла допоздна, слушая музыку, потому что не хотела подниматься домой. Эти многоэтажные дома, в которых скрывается тысяча разных жизней. У этого окна я провела все свои, казалось бы, лучшие годы жизни. Столько воспоминаний, которые причиняют мне боль и ничего кроме. Этот город, эти улицы, этот дом…
Сегодня выходной день, поэтому все дома. Мама с Саной завтракают на кухне, а папа вышел в магазин — всё, как обычно. Я наливаю себе кофе и сажусь за стол.
— Ты как всегда будешь только кофе пить? — спрашивает мама.
— Да, я же с утра не особо хочу есть.
— Хорошо. Как там твои друзья в Тегеране? Как Зейн?
Кажется, что сейчас самый момент рассказать ей правду. Может быть, она поймёт меня и поможет уговорить папу. Как раз его пока дома нет, к его приходу мы поговорим с ним вместе.
— Мам, на самом деле… — начинаю говорить и немного торможу, думая о том, стоит ли вообще рассказывать.
— На самом деле что?
— Мы с Зейном просто друзья, мам. И всегда были просто друзьями.
Она смотрит на меня, будто бы не понимая, что я сейчас сказала.
— Ну, это хорошо. В отношениях очень важно уметь быть друзьями, в первую очередь.
Я смотрю на неё и пытаюсь понять, она правда меня не поняла или сделала вид, что не поняла?
— Мам, парень, которого я люблю и с которым мы хотим пожениться, не Зейн. Я соврала папе тогда, потому что боялась сказать правду.
— Стоп… А кто тот парень? И почему ты боялась?
И здесь моё сердце начинает биться быстрее, и я начинаю сильно нервничать. Но уже никуда не денешься. Я начала разговор и доведу его до конца.
— Потому что он мой преподаватель из колледжа и сын ректора, который дружит с дядей Давидом. Его зовут Юсеф.
Она смотрит на меня то ли пустым взглядом, то ли с недопониманием, и ничего не говорит. Затем встаёт со стола и уходит в комнату. Пару минут я жду, когда она вернётся на кухню, и мы продолжим разговор, но она не возвращается, поэтому я иду за ней в комнату.
Мама сидит на диване и задумчиво смотрит в одну точку. Я сажусь рядом с ней и кладу руку ей на плечо.
— Мам, прости за то, что соврала. Но мы по-настоящему друг друга любим. Он сделал мне предложение.
Она резко оборачивается на меня.
— Сколько ему лет?
— 28.
— Ох, Господи… Наивная.
Началось…
— Ты нужна ему только для одного. Он увидел, что ты приехала из Германии и подумал, что твой образ жизни похож на здешний, вот и всё.
— Умоляю, не неси бред. Он сделал мне предложение. Говорю, мы поженимся!
Она ухмыляется и этим самым выводит меня из себя.
— Ему 28, он наполовину турок, а наполовину иранец, он мой преподаватель, он гитарист и солист музыкальной группы. Короче говоря, он не подходит вам с папой и всей семье ни по каким параметрам, но он подходит мне, а это главное.
Пару минут она просто сидит на диване, ухватившись за голову и не произнося ни слова.
Я не чувствую никакого страха и волнения. Наоборот, мне стало легче от того, что я рассказала ей о нас с Юсефом.
— Скоро придёт папа, мы сядем и поговорим об этом, — сказала мама.
Я молча кивнула в ответ и пошла к Саре. Спустя короткое время папа возвращается домой, и мама сразу же уводит его в комнату, чтобы всё ему рассказать.
Вот сейчас мне становится немного страшно.
— Ария!!! — кричит папа из соседней комнаты.
«Да начнётся война» говорю я про себя и направляюсь к ним.
— Садись и быстро расскажи мне всё! Я хочу услышать это от тебя!
Я спокойно рассказываю ему всё то, что рассказала маме. Он всё это время молчит, а мама просто смотрит то на меня, то на реакцию папы.
— По возвращению в Тегеран первое, что ты сделаешь — это расстанешься с этим Юсефом и вернёшь ему кольцо. После этого ты спокойно оканчиваешь колледж и возвращаешься сюда. Дальше мы решим, что будем делать. Понятно? — строгим и дрожащим от злости голосом говорит папа.
Мои глаза в ту же минуту наполняются слезами, меня начинает переполнять злость, и я чувствую, как скоро взорвусь.
— Ты поняла меня?
После этих его слов я захлопываю дверь так, чтобы Сара нас не слышала, и выпускаю наружу всё, что во мне накопилось.
— Нет, не поняла! И не буду понимать! У вас нет никакого права указывать мне, как жить, с кем жить и что делать! Это только моя жизнь и только мне решать, как её прожить! За свои ошибки я отвечу сама, за свои решения тоже я понесу ответственность! — я говорю так громко и быстро, что не могу нормально дышать, и у меня начинает кружиться голова, но я не останавливаюсь. — Если мне и будет плохо в итоге, то я сама это всё переживу! Вас и так не было рядом в самые нужные моменты, так с чего вы взяли, что имеете право распоряжаться моей жизнью?!
Они шокированы всем тем, что я выдала, ведь я никогда не высказывала им всё в такой резкой ультимативной форме.
Мама подходит ко мне и внезапно даёт пощёчину…
— Неблагодарная! Я всегда знала, что ты такая! Позорище!
Эти слова пробуждают во мне больший гнев, чем её пощёчина.
— Неблагодарная? Да за что мне нужно быть тебе благодарной? За что? Я никогда не чувствовала с твоей стороны того материнского тепла, в котором я, чёрт возьми, так сильно нуждалась! — я кричу на неё, а слёзы льют ручьём по моим щекам. — Мне нужно быть благодарной за то, что ты подарила мне жизнь? Я не просила тебя меня рожать! Если ты не готова была становиться настоящей матерью, тогда зачем ты вообще меня родила? Зачем?
— Я тебя и не рожала! Я тебе не мать! — закричала она в ответ и резко закрыла рот рукой.
Её слова словно тысяча ножей в спину…
Папа обернулся на неё и
