так оставлять.
— Никто не должен знать про Мрак.
— Что здесь такого? Расскажешь правду.
— Я не хочу, чтобы кто-то знал мой секрет, — твёрдо сказал я. — Ни слова, ясно?
— Предлагаешь молчать? — спросил Цедас. — И сколько раз это ещё повторится?
— Откуда я знаю, что удумают мастера? Не считая того, что рано или поздно слухи доберутся до остальных магов. Не хочу так рисковать.
— Под ударом можем оказаться и мы.
— Тогда скажем, что медальон ложно сработал, — предложила Тама.
— Ложно?.. — задумчиво протянул Цедас. — А дальше что?
— Допустим, проклятие угодило в шкатулку и… — Она умолкла, а затем, глянув на камин, закончила мысль: — И Эйдан выбросил её в огонь на всякий случай.
— А как же следы проклятия?
— Ни один поражённый объект не сохранит следов после огня.
— Натянуто звучит, — вздохнул я.
— У тебя есть предложения получше? Медальон остался, и это главное.
Я устало потёр лицо и промолвил:
— Ладно, пусть будет так.
— Одно могу сказать точно: над проклятием работал настоящий знаток, — сказала Тама. — Явно не один год посвятил ритуальной магии.
— И артефакторике, — кивнул Цедас. — Очень точное срабатывание.
— Значит, Ганнер кого-то нанял, — предположил я.
— Думаешь, Ганнер?
— Или его папаша. Больше некому.
— Даже если так, сами мы ничего не выясним.
— Бездна с этими домыслами, — произнесла Тама. — Лучше скажи, откуда в тебе Мрак? Насколько мне известно, магия и Мрак несовместимы.
— Понятия не имею. Я это никак не контролирую.
— А рука? Все мракотворцы так умеют?
— Нет, — заговорила Азара, всё это время хранившая молчание. — Обычный мракотворец не способен на такое.
— Тогда как у него получилось? — спросил Цедас. — Должно же быть какое-то объяснение.
— Такое умели наши предки.
— «Предки»?
— Древние, — ответила она. — Они могли совмещать магию и Мрак.
Я удивлённо переглянулся с ребятами, потому что никогда прежде не слышал ни о чём подобном. Азара не спускала с меня холодных глаз, словно я совершил нечто непристойное.
— Почему именно ты? — вдруг спросила она. — Ты ведь даже не вотриец.
— Я не знаю, — негромко сказал я. — Правда не знаю.
Повисла тягостная тишина.
Глава 19
Мы тщательно отмыли кровь с пола, закинули шкатулку в камин и спрятали отрезанную конечность, чтобы сжечь её и закопать где-нибудь глубоко в лесу. Ещё раз обсудив нашу легенду, я отправился прямиком в покои своего декана — Ингвара.
Переполох поднялся немалый. Несмотря на поздний час, в нашей гостиной собрались все мастера академии. Хельдим Уббеннис, преподающий магические письмена, засыпал нас одними и теми же вопросами, пока Ингвар не попросил его остановиться.
Всё это время Трэн молча стоял над медальоном, сосредоточенно изучая его. Ему не требовалось ни произносить заклинания, ни делать пассы руками, чтобы погрузиться в тайны ритуала.
— В нём покоилось очень сильное проклятие, — наконец-то изрёк он. — Сложное. Смертоносное.
— Повезло, что артефакт сработал раньше положенного, — заметил Венитир и глянул на меня: — Зачем было сжигать шкатулку?
— Я испугался, мастер, — солгал я. — Всё произошло так быстро.
— Как бы то ни было, мы обязаны связаться со Службой магического правопорядка.
— Сначала я сообщу Елмурборну, — вмешалась Алюра. — Он решит, как поступить.
— Полагаю, стоит опросить всех слуг.
— Верно, мастер Хельдим. Этим и займёмся.
Трэн унёс медальон, и остальные мастера начали расходиться. Вскоре из всей их компании остался лишь Ингвар. Оторвав взгляд от пляшущего пламени в камине, он вдруг произнёс:
— Ученик, бросивший вызов свирепому рьянку, настолько испугался поражённой шкатулки?
— Простите, мастер?
— Эйдан Кастволк, которого я знаю, никогда бы не избавился от улики. Вы что-то утаиваете?
— Вы уже всё знаете, — как можно твёрже ответил я.
— Уверен, Эйдан?
— Мне нечего добавить, мастер Ингвар.
— Что ж… Хорошо, раз так. — Он прошёл к двери и, прежде чем уйти, бросил: — Не опаздывай завтра.
Только когда его шаги стихли в коридоре, я позволил себе выдохнуть. Я виновато оглядел ребят, и Цедас сказал:
— Я чуть в штаны не наложил.
Агенты Службы магического правопорядка допросили всех, кто имел к инциденту хоть малейшее отношение. К чести ребят, никто из них не дал и повода для сомнений в официальной версии.
Елмурборн, обычно редко показывавшийся в академии, в последние дни то и дело попадался на глаза. Он установил новые правила доставки писем и посылок — теперь всё проходило через Алюру. Также старостам было поручено рассказать о случившемся и предупредить о последствиях. Моего имени не называли, но, думаю, все и так догадались, о ком шла речь. Ганнер, как и ожидалось, не подавал виду, когда мы пересекались в обеденном зале.
Ингвар больше ни разу не спрашивал меня о медальоне. Между нами всё было, как и прежде, но я чувствовал некую толику напряжения. Я, конечно, доверял ему, но пока не был готов делиться секретами.
Жизнь вошла в привычное русло, и учёба с тренировками поглотили меня без остатка. Однако в минуты затишья мысли неизменно возвращались к недавним событиям, заставляя вновь и вновь анализировать произошедшее.
Я пришёл к твёрдому убеждению, что о моём даре должны знать только самые близкие. Пусть вотрийские мракотворцы и снискали славу могущественных воинов, на них всегда была управа. Моя же способность к исцелению могла встревожить даже самых искушённых оикхелдских магов. Как бы они ни старались, им не удастся воссоздать ничего подобного. Может, от меня вообще захотят избавиться, когда поймут, что я такой уникальный?..
Вернувшись из оружейной гильдии, я без сил рухнул на кровать. В животе настойчиво урчало от голода.
«Опять пропустил ужин, — вяло подумал я. — Может, на кухне чего попросить?»
Раздался короткий стук в дверь, и я крикнул:
— Открыто!
Я резко сел, увидев на пороге Азару. Обычно ко мне приходили только Тама и Цедас.
— Нужно поговорить.
— Конечно, — кивнул я. — Проходи.
Она оглядела скромное убранство моей комнаты, задержала взгляд на мече и сказала:
— Я написала брату о тебе.
— То есть?
— О Мраке.
— Что? — вскочил я. — Ты с ума сошла⁈
— Он вотриец! — отрезала Азара, словно это
