чувствует твоя мама? – спрашивает Кристин у Деклана, когда я
врываюсь через дверь.
Она бросает на меня подозрительный взгляд, но Деклан ведет себя так, будто
ничего не произошло.
– С ней все в порядке, – говорит он. – Алан отвез ее в больницу прошлой ночью, но
ничего не случилось.
– Должно быть, ждать осталось совсем недолго.
– Я сказал ей, что собираюсь переселиться сюда, чтобы не слышать детский плач. –
Он берет еще один кусок бекона. – Но, кажется, у Рева уже есть сосед по комнате.
– Может, мы сможем поменяться, – говорю я. – Я не против плачущих детей.
Кристин переглядывается между нами, но никак это не комментирует. Она берет из
переполненной раковины сковороду.
– Реву не придется больше делить комнату. Сегодня вечером мы собираемся
забрать двухэтажную кровать и поставить во второй спальне. Кроватку и люльку пока что
поставим в гараж.
Хорошо.
Как только эта мысль возникает в голове, я хмурюсь. К слову о том, чтобы
приветствовать каждого с распростертыми объятиями.
– Где он? – спрашиваю я. Больше похоже на требование. Или угрозу.
– Принимает душ. – Кристин протягивает сковороду и полотенце для посуды. –
Вытри, пожалуйста.
Я вытираю, и она переходит к следующей посуде. Мои движения скованные и
напряженные.
– Расскажи мне, что происходит, – тихо просит она.
– Я не знаю.
Как только я произношу эти слова, я осознаю, насколько они правдивы. Я
действительно не знаю, что происходит. Что я должен сказать? «Мэтью не разговаривает
со мной посреди ночи. Думаю, он наблюдал за мной во время тренировки. Он не хочет
ездить со мной и Декланом в школу».
Все это звучит так... по – детски. С тем же успехом я мог бы пожаловаться на то, что меня заставляют есть брокколи или убирать свою комнату.
Кристин смотрит на меня, моя следующую тарелку, и протягивает мне, чтобы я ее
протер. Ее голос остается мягким, не требовательным.
– Что-то случилось?
У Кристин всегда было это магическое свойство заставлять людей говорить, и этот
раз – не исключение. Иногда я дразню ее, что ей следовало стать терапевтом, а не
бухгалтером. У меня прекрасные отношения с ними обоими, но с Кристин, с ее теплым
принятием всего, становится так тяжело скрывать сообщения моего отца.
Я задерживаю дыхание на мгновение, хотя и знаю, что она не станет осуждать
меня, чтобы я ни сказал.
– Мэтью заставляет меня нервничать.
Еще одна капающая сковородка переходит через стойку.
– Это интересно.
– Почему?
– Потому что полчаса назад, сидя здесь, он говорил мне о том, что ты заставляешь
его нервничать.
Я замираю с полотенцем в руках.
– Почему я заставляю его нервничать?
– Он не сказал. – Кристин протягивает другую тарелку. – Я просто подумала, что
ты должен знать.
Я вспоминаю реакцию Мэтью, когда я едва пошевелился прошлой ночью.
Оцениваю все, что он сказал... и чего не сказал... за последние два дня. Джефф сказал, что
он побывал и вылетел из четырех разных приютов за последний год. Он сказал, что в
последнем приюте Мэтью начал драку. И я воспринял все это с тем убеждением, что
проблема заключалась в Мэтью.
Не то, чтобы он попытался как – либо развенчать мою уверенность.
Деклан ошибся. Я совершенно точно Обиженный Сын.
– Эй, чувак, – говорит Деклан, и по его тону я понимаю, что он говорит с кем-то
еще. – Хочешь бекона?
Я оборачиваюсь посмотреть. Мэтью прячется в затемненном коридоре. Его мокрые
волосы зачесаны назад, заставляя его выглядеть еще младше, а синяки на его лице еще
более заметными.
Его взгляд перебегает с меня на Деклана и обратно. Затем на Кристин.
– Здесь еще осталось достаточно, – говорит она бодро.
– Нет, спасибо. – Он разворачивается и исчезает в коридоре.
Я передаю Кристин сухую сковородку и беру другую мокрую тарелку. Она ничего
не говорит, так что я тоже молчу.
Деклан поднимается со стула и подходит, чтобы взять еще бекона. Он понижает
голос.
– Рев. Серьезно. Ты тяжелее этого пацана как минимум на сорок фунтов.
– Я не по этому нервничаю.
– А из-за чего тогда?
Я не уверен, как на это ответить.
Кристин протягивает Деклану капающую мерную чашку вместе с полотенцем.
– Если собираешься съесть весь бекон, можешь помочь вытирать посуду.
Он засовывает еще один кусок в рот и с готовностью берет полотенце.
– Кто ему так пятак начистил? Черт, если б я так выглядел, я б тоже боялся тебя до
чертиков.
– Заткнись.
– Я не шучу.
Я вытираю поднос для печенья. Напряжение снова сковало мне плечи. Я не знаю, что с этим делать.
– Мальчики, вы не могли бы помочь двигать мебель сегодня вечером? –
спрашивает Кристин. – Папа не хочет признаваться, но его спина снова его беспокоит.
– Конечно, – говорит Деклан. Он берет уже должно быть десятый кусок бекона. –
Продолжайте кормить меня, и я готов передвинуть весь дом.
– Договорились. Вы можете начать
