мой папа исчезал в своей мастерской на заднем дворе на неделю или больше. Это был наш образ жизни, и мы с Анной научились не задавать вопросов. Несмотря на все его дерьмо, он был хорошим отцом, — Сэм сжал мою руку и пристально посмотрел на меня, когда сказал. — Я сильно по нему скучаю.
Это звучит не очень хорошо.
Я подумала, что все его воспоминания приводили к истории об Анне. Но быстро поняла, что не только из-за нее у него было дерьмовое прошлое.
Он провел рукой по волосам.
— Когда мне было пятнадцать лет, папа потерял работу и у него началась типичная для такой ситуации депрессия. Никто не обратил на это никакого внимания. Мы слишком привыкли к этому. Мама попросила принести нам его обед из магазина. Он не всегда был терпелив к маме так, как ко мне или Анне. Хотя раньше мама всегда была для него центром вселенной. Но потом… он стал гребанным мудаком.
Сэм поднял мою руку к своему рту, но я нервно ждала и молилась, чтобы конец оказался не таким, которого я боялась.
— Анне было двенадцать и, к счастью, она в тот вечер ночевала у соседей, когда я нашел его, повешенного на балках. Я знал, что он умер, как только открыл дверь. Но все еще отчаянно пытался спасти его, — он сделал глубокий, мучительный вдох, а потом усадил меня к себе на колени. И держал меня так, как будто я была единственным, что удерживало его в настоящем. — Ливи, вот почему я рассказал обо всем Дэвону. Никогда не забуду те секунды, когда был один в той комнате, умоляя вселенную помочь спасти его — молясь о том, что невозможно. Я просто не мог рисковать, оставаясь тем единственным, кто знал. Кто-то еще должен был быть в курсе. Я не могу нести ответственность за потерю еще кого-то. Не снова.
Лед охладил мои вены, когда я все поняла.
О Боже!
Я тоже не могла допустить этого.
Сэм действительно не мог быть с такой, как я.
Глава 14
Сэм
— Мне нужно идти, — сказала Ливи, соскользнув с моих колен.
Я только что разворошил свои воспоминания, которые всю жизнь пытался забыть, чтобы объяснить свое прошлое. У меня были близкие друзья, которые не знали о скелетах, которые я вытащил из шкафа, чтобы рассказать о них ей. И теперь она убегает?
— И куда, черт возьми, ты идешь? — я выпалил слишком грубо, подтолкнув ноги к ней.
Она начала возиться с телефоном, пока он не включился.
— У меня завтра напряженный день. Они перенесли мой концерт в Лос-Анджелесе на завтра. Я, наверное, пойду домой. А потом уезжаю в отпуск на несколько недель. Ты знаешь, отдых и покой, и, конечно, джаз. Я позвоню Девону, чтобы он меня забрал, — она поднесла телефон к уху.
Черт.
Побери.
— Положи трубку, Ливи, — зарычал я.
Она сжала трубку между плечом и ухом, подняла пустые пивные бутылки со стола.
— Я просто положу их в мусорку, — она упорхнула на кухню, схватила тряпку с края раковины и начала протирать воображаемую грязь с моей безупречной столешницы.
Какого черта она делает?
— Ливи, — позвал я, но, видимо, Девон уже взял трубку.
— Эй. Ты можешь приехать за мной? — спросила она тихо, но недостаточно, потому что я услышал дрожь в ее голосе, громко и ясно.
И это все, что потребовалось, я вскочил на ноги и двинулся в ее направлении.
Она стояла ко мне спиной, но я потянулся через плечо и выхватил телефон от ее уха.
— Эй! — закричала она, повернувшись ко мне лицом.
Мои нервы все еще были на пределе из-за маленького путешествия в прошлое, но я был невероятно разочарован.
Посмотрел на нее и поднял телефон к уху.
— Привет, Девон. Я привезу ее домой немного позже.
— Нет, черт возьми, ты этого не сделаешь, — рявкнул он, но я уже отключился.
Она с трудом сглотнула и выдавила сладкую улыбку, которая наверняка принадлежала Ливи Уильямс.
Но она не принадлежала моим Дизайнерским туфелькам.
Больше нет.
— Сэм, ты не должен меня отвозить. Дай мне телефон. Девон может быть здесь через несколько минут.
Бросив телефон на столешницу, я сделал грозный шаг вперед.
Ее глаза расширились, когда она отступила.
— Сэм, мне нужно идти.
Я сделал успокаивающий вдох, который не помог, так как разочарование назрело внутри меня.
— Нет, не нужно. Ты из-за чего-то волнуешься, так открой рот и назови причину, — я подошел ближе. — Я рассказал свои самые мрачные секреты, и вдруг у тебя появляются какие-то дела? Ну, знаешь, что, Ливи? У меня есть дела сегодня вечером. И они начинаются и заканчиваются тобой.
Наконец, она исчерпала пространство на моей кухне и спиной ударилась в раздвижную стеклянную дверь.
— Я не знаю, что сказать. Мне просто нужно уйти, — сказала она, но слеза, скатившаяся по ее щеке, не дала меня одурачить.
Я поймал ее подушечкой большего пальца, убрав влагу с лица Ливи.
— Врунишка.
— Сэм…
— Будь то на мосту или в больничной палате, твои слезы всегда говорили мне правду, — я провел своим влажным большим пальцем по ее губам. — Это нечестно. Не говори мне, что ты в порядке. Не говори мне, что должна уйти. Не говори, что все нормально. Просто скажи правду, твои глаза молчат о том, что я хочу услышать.
Она пристально посмотрела на меня и сломалась.
Полностью.
Когда она обняла меня за шею, слезы полились в полную силу.
Взяв ее на руки, я отнес Ливи на диван и посадил на свои колени.
Ее мокрое лицо впечаталось в мою шею, пока она рыдала со скоростью миллиона миль в минуту.
— Я понятия не имею, что здесь делаю. Ты мне нравишься, но ты прав. Потому что не можешь быть с кем-то вроде меня. И, более того, тебе не придется этого делать. В течение прошлой недели мне было намного лучше, чем в течение последних лет. Но я не знаю, как долго это продлится. Что, если я снова пойду на тот мост? — она вдруг привстала. — Я не могу поставить тебя в такое положение, не после того, что ты пережил, — она положила голову мне на плечо. — Ты удивительный, Сэм. Мне чертовски жаль, что тебе пришлось столкнуться со всем этим в своем прошлом, но я не могу просить тебя решать мои проблемы в будущем. И больно от того, что соврала. Ты мне больше, чем нравишься. Я тебя почти не знаю, но хочу, чтобы ты
