Глаза Рины прикрылись от удовольствия, будто она оказалась в ласковых искрящихся водах, так походивших на струи Энэрвы. Сознание девушки погрузилось в прекрасное видение, где Торэ-Ин был маленьким, улыбающимся и веселым мальчиком, которого держал на сильных руках отец, и рядом стояла мама. Семья находилась на берегу небольшого водоема, над которым парило в воздухе огромное царственное Древо Жизни — ветвистое родовое древо, питающее своей силой многих своих детей. Каждая веточка и каждый корень, отходившие от ствола, сияли и искрились. Однако некоторые из них были черны и не излучали волшебного сияния. Миллионы тончайших сверкающих ниточек, образовывая общий дрожащий и звенящий от энергии столб, отходили от мощных корней древа и опускались в водоем. Но было огромное множество порванных, скрючившихся и почерневших нитей. И Рина поняла, что ухватила обрывки воспоминаний счастливого детства генерала, и увидела какое-то сакральное место рода. И ее тут же обожгло. Тэфриец ведь точно также мог увидеть и ее воспоминания, только не такие радужные. А она хотела забыть свой самый страшный кошмар, старалась упрятать его поглубже и загнать подальше.
Рина резко открыла глаза и отстранилась. На нее взирали спокойные, излучающие теплоту и искреннюю заботу, глаза генерала. И он по-прежнему сжимал ее в своих руках, крепко прижимая к себе. Смахнув непрошеную слезу, девушка отдернула руки от шеи мужчины и почти забыла, как дышать, увидев сверкнувший на правом запястье тот самый странный рисунок. Генерал тоже увидел его и был вынужден опустить ее на ноги. Но когда она шарахнулась в сторону, он схватил ее за локоть, притягивая к себе.
— Что… что это?! — потрясенно спросила Рина.
— Определенно, ты — моя вейнари, — мурлычущим голосом и с довольным видом сообщил ей Торэ-Ин, рассматривая ее запястье.
— Что-что? — переспросила она.
— Моя пара, — повторил он, будто смакуя каждую букву в этой фразе.
— Пара? — недоверчиво фыркнула она. — Я, кажись, уже говорила, что не нужны мне никакие пары.
— Не пары, — он прожег ее взглядом, — а — пара. Моя. Одна на всю жизнь.
— Чего?! Чепуха какая-то! И не может этого быть!
— А это тогда — что? — спросил он со смехом, указывая на завораживающую вязь браслета и одновременно демонстрируя ей свою правую руку, запястье которой было увито такой же переливающейся лианой с крупными резными листочками.
Рина вытаращила глаза, переводя взгляд то с лица генерала, то с его руки, то со своей.
— Какого лешего?.. — она потрясенно хватала ртом воздух, пока тэфриец откровенно и тихо посмеивался, глядя на ее тщетные попытки оттереть лепестки.
— Это венчальные браслеты, моя милая, — терпеливо объяснил Торэ-Ин. — Они соединяют пару, благословляя на продолжение рода.
Девушка вырвала свою руку у генерала и отошла назад, пока спина ее не уперлась в стену. Над ней тут же навис Торэ-Ин, лишая возможности куда-либо сбежать. И он явно наслаждался ее смущением и ступором, в которых она успешно пребывала после его слов.
— И… и что мне делать прикажете со всем этим? — недоуменно бурчала она, чувствуя, однако как приятное тепло разлилось по всем ее венам.
Торэ-Ин решил немного поддразнить девушку, чтобы вызвать в ней снова бурю эмоций. А это легко, когда она сердится.
— Принять, как данность. Ведь это честь для такой, как ты. То есть я хотел сказать…
Рина тут же взъерепенилась и, скрестив руки на груди, приняла воинственный вид.
— Что хотел, то и сказал! Конечно, земляне, — начала рассуждать она, не замечая, как по его губам расползается довольная улыбка, — раса — отсталая. Вот ведь досада, правда, генерал? Парой великого тэфрийца выбрана какая-то никчемная землянка! А я? Куда мне прикажете девать оказанную честь?
— Смириться, — хмыкнул он.
Рина дернула плечом, фыркнула и с вызовом спросила:
— Раз я такая вся недостойная, ответьте, как убрать этот браслет, чтобы, не запятнать вас и вашу родовую честь?
— Никак! Никогда! — выдохнул он ей прямо в губы, обвив рукой талию девушки. И едва сдержал стон то ли удивления, то ли радости, почувствовав, что девушка охотно поддалась ему и, обхватив обеими руками за шею, прижалась к его телу. Когда же осторожные пальчики девушки стали перебирать его волосы, Торэ-Ин глухо зарычал, даже не мечтая о подобных ласках. Сознание его оказалось полностью порабощенным совершенно эгоистичным желанием единоличного обладания этой девушкой.
Зеленые глаза Рины встретились с фиолетовыми глазами Торэ-Ина, когда лица их сблизились настолько, что дыхание стало одним на двоих. Губы их слились в жадном самозабвенном поцелуе, языки их встретились, позволяя энергиям обоих вырваться из тисков, сдерживаемых недопониманием, скрутиться в тугие жгуты единого пульсирующего жизнью потока. Тэфриец и землянка, растворившись друг в друге, превратились в одно существо, словно старались напоить и испить друг друга до дна.
Потеряв себя в пространстве и времени, Рина отдалась тому ощущению счастливой безмятежности, что дарили ей крепкие объятия Торэ-Ина. Она чувствовала себя в океане чувственного наслаждения, и ей хотелось большего, хотелось погрузиться в этот океан с головой и утонуть. И ничто не имело значения в тот момент: ни то, что они из разных рас, ни то, что в его глазах она — преступница, а он для нее — недосягаемая вершина. Единственное, что она знала, так это ощущение полного единения и умиротворения.
Оторваться друг от друга и прийти в себя их заставил громкий звук в дальней стороне ангара, будто что-то упало, звонко лязгнув о пол.
Рина густо покраснела, вспомнив, как прижималась к генералу, на губах коего играла блаженная улыбка. Господи, да от своего бесстыдного поведения она не знала куда деться. Уперев ладони в грудь Торэ-Ина, она опустила вниз глаза и взмолилась:
— Отпустите, ради Бога! — когда он отрицательно качнул головой, она запротестовала: — Это нечестно! Вы пользуетесь тем, что…
— Что я выше, сильнее и неотразимее всех? — развеселился он, очевидно ни на одну секунду не желая упускать ее. Внутри у него бушевала настоящая буря, буйным пламенем распустился цветок самого неутолимого, неукротимого и отчаянного желания. Однако девчонка снова превратилась в колючую мегеру, сопротивляясь и препираясь с ним, чем вызывала неподдельный интерес.
— Ну и самомнение у вас, скажу я вам!
— Лучше скажи, зачем тебе на Арнас? Там, кроме ядовитых тварей, ничего и никого нет.
— Вальсат нам об этом говорил, — Рина не знала, как отвлечь мысли генерала от ее задумки. — Но с чего вы решили, будто я на этот ваш Арнас стремлюсь, а не обдумываю план очередного побега?
Торэ-Ин пристально вгляделся в упрямое и ставшее таким родным лицо девушки, усмехнулся и перевел разговор в другое русло.
— Придет время, и я заберу тебя. Будь готова, — со стальным приказом в голосе сказал он.
— Куда? Зачем? Но мне и в городке хорошо, — затарахтела она.
