и располагающим характером. Сложно перед таким устоять, — мне все же пришлось обернуться, если не хотела стоять здесь вечность.
— А вы пытаетесь? — тонкая бровь лира Кондерса вздернулась вверх в ироничной усмешке.
— Что хорошего в лиа, не умеющей сдержать чувства и порывы? К тому же Его Величество пытается обеспечить всем девушкам равные шансы на отборе.
— Но мы-то с вами знаем, что у вас их оказалось несколько больше, не так ли? Поздние встречи располагают к откровенности и невероятно сближают, — лир склонился ко мне, чтобы его слова не услышали посторонние. Уже несколько минут возле нас мелькали записывающие кристаллы.
— Это совпадение, — возмутилась я. И ведь не врала, я действительно не рассчитывала встретиться с императором в кухне.
— Ну разумеется, — согласился лир так, что я поняла: мне не поверили. Ну и ладно. Его проблемы. — Как здоровье ваших родных? Все ли в порядке? — сменил тему глава безопасности.
— Я еще не успела получить ответ из дома, но смею надеяться, что все хорошо, — я постаралась улыбнуться.
Жасон убеждал, что женские улыбки благотворно влияют на лиров. Мне же сейчас очень важно, чтобы он ничего не заподозрил. Я вообще все больше сомневалась, что этот разговор на самом деле такой непринужденный.
— Надеюсь, с водными птицами у вас ничего плохого не связано? — поинтересовался лир. Мы вернулись к пруду, но с другой стороны. К берегу пристали птицы в надежде получить лакомство.
К нам присоединились теперь и другие невесты, догнав по дороге и с восторгом любовались красавцами. Подоспели и слуги с подносами корма для животных.
— К счастью, нет. А вы любите птиц?
— Я предпочитаю животных крупнее и опаснее, — лир хмыкнул, и обернулся, когда ему на плечо легла рука подошедшего императора.
— Приглашая тебя на эту прогулку, я никак не ожидал, что ты решишь похитить невесту у своего императора, — мне подарили приветствующую улыбку и легкий кивок. Я присела в поклоне, заметив, как встрепенулись бабочки на подоле и окружили меня живым облаком.
— Мы всего лишь общались, но я тут же верну лиа в полное твое распоряжение, — лир Кондерс отвесил поклон головой и покинул нас.
Мы замерли друг напротив друга. Лир рассматривал меня, а я не знала, что сказать. Но молчать еще хуже.
— Как Аделаида? Ей лучше? — я с явным интересом принялась рассматривать подплывшую к нам птицу. Что ж за день такой? Того и глядишь, поранишься о взгляды окружающих.
— Как и говорил, к вечеру будет в полном порядке. Вы за нее беспокоитесь? Не замечал, чтобы вы с ней сблизились.
— Разве обязательно сближаться, чтобы проявить волнение за кого-то?
— Нет, вы правы. И раз никому ничего не угрожает, я надеюсь, что вы согласитесь прогуляться. Идемте, — мне протянули руку. Надо же, в этот раз обошлись без приказов.
Прогуляться император решил наедине, вновь уводя меня по тропинке в лес, уже без лишних зрителей. Если, конечно, не считать увязавшихся за нами кристаллов.
Мы шли в тишине, слушая звуки леса. То и дело где-то вздрагивала ветка из-за вспорхнувшей птицы, качались кусты, потому что на тропинку выбиралось новое существо. Когда я увидела олененка, то восторженно вздохнула и, отпустив руку императора, постаралась к нему подойти.
Сперва за мной наблюдали, прислушивались. Тогда я выпустила немного магии. Природные стихии помогают наладить контакт с животными. У меня это воздух, а не земля, но все же. Когда сила достигла олененка, он успокоился, а потом двинулся навстречу, замер в паре шагов и ткнулся носом мне в плечо.
Осторожно приобняла его и погладила по шерстке. Бабочки на подоле вновь оживились и, поднявшись в воздух, стали кружить возле нас. Волшебно!
Я не заметила, как приблизился император, присев рядом. Его олененок подпустил спокойней, словно с ним знаком, а потом и вовсе лизнул ему щеку.
От удивления и того, как Его Величество забавно поморщился, я рассмеялась, за что удостоилась взглядов обоих участников сцены. Демид поднялся первым и протянул руку мне, помогая встать, вот только когда я выпрямилась, он не отпустил.
Потянул к себе, вынуждая сделать пару шагов навстречу, и обе его ладони легли мне на талию. Я понимала, что должно вот-вот произойти. Прекрасно помнила и о том, что этого нельзя допускать. Знала, что после буду себя ругать и проклинать, но сейчас… Оттолкнуть его — выше моих сил.
— Ты невероятно прекрасна, Дилия, — прошептал он, глядя прямо в глаза. Я невольно задержала дыхание, наблюдая, как лир склоняется все ближе. Выдохнула, когда его губы настигли мои.
В груди вмиг схлестнулись противоречивые чувства. Испуг, страх, смятение. Восторг, нежность, удовольствие. Словно шаг в бездну — я ответила на этот внезапный поцелуй. И мир тотчас свернулся до нас двоих.
Во мне полыхал пожар, но ничто не в силах его потушить. Потому что я сама не хочу. Не сейчас. Мне нужно это пламя. Хоть на миг ощутить его, запомнить, чтобы после безжалостно уничтожить.
В себя пришла, когда стало катастрофически не хватать воздуха. Лир позволил сделать пару вдохов, и меня настиг новый поцелуй.
Это безумие. Полное, беспричинное, ничем не оправданное безумие. Почему я с таким трепетом и желанием отзываюсь на его прикосновения и не хочу возвращаться в реальность? Почему прежде не позволяла никому так близко подобраться к моей душе?
Демид вновь прервался, но все еще не спешил отстраняться. Прижал к груди, перебирая мои локоны, тяжело дышал.
— Ты сводишь с ума, Диль. С каждой встречей все больше. Почему с тобой я забываю о том, кто я, где мы и много всего, о чем должен помнить постоянно? Ты как наваждение, Дилия. Если долго тебя не вижу, начинаю переживать. Каждый раз замираю, слыша твой смех, когда ты говоришь с подругами. И ревниво ловлю каждый взгляд.
— Лир! — я нервно вздохнула, не готовая к таким откровениям. Они пугали и заставляли опасаться последствий. Я способна принять свою слабость, но не могу слышать признания от него.
— Возле меня всегда столько интриг, лести и предательства. Я готов с этим мириться. Но есть те, от которых предательство пережить особенно сложно. Я справлюсь, но будет очень больно. Лучше скажи сразу, если есть что-то, что может стать ударом, — попросил он. А я потерялась.
Не ждет же он, что я выдам все секреты? Да, какая-то часть во мне умоляла хотя бы приоткрыть ему тайну. Объяснить отстраненность. Но другая, чей голос звучал громче, не позволяла. Будь под ударом моя жизнь — и я бы давно ею рискнула. Но судьбою брата — нет.
— Мои мысли относительно вас и империи
