Как следует разогнавшись, он предоставил своему телу скользить по инерции, лишь изредка взмахивая руками и приподнимая голову, чтобы набрать воздуха. Перед его открытыми глазами проплывали нагромождения из совершенно гладких валунов и бурых камней, облепленных раковинами мидий. Кое-где дно было устлано галькой, но чаще Бондарь парил над песчаными равнинами. Встревоженные его вторжением крабы торопились удрать подальше. Чем-то они походили на крохотные танки, наблюдаемые с высоты птичьего полета. За ними тянулись шлейфы клубящегося песка.
Если не считать вездесущих крабов и случайных рыбешек, никакая другая живность Бондарю на глаза не попадалась. Неудивительно, учитывая, что он плавал в одном из самых малообитаемых морей на планете. Жизнь в Черном море сосредоточена только в узкой прибрежной полосе, на относительно небольшой глубине. Ниже двух сотен метров уже никого нет, поскольку там начинается сероводородная зона. По мнению ученых, она с каждым годом расширяется, угрожая смертью всем живым организмам, но Бондарь полагал, что на его век чистой морской воды хватит. Кстати, у побережья Фиолента она была значительно солонее, чем где-либо еще. Ощущая во рту неповторимый вкус этой воды, Бондарь выбрался на берег, собрал свои манатки и пошлепал босиком дальше.
* * *
Первыми людьми, попавшимися ему навстречу, были два голозадых мальчугана, самозабвенно метавших в море плоские камушки, которые долго скакали вдаль по водной глади. Подойдя поближе, Бондарь с удивлением обнаружил, что один мальчишка не только выше и крупнее, но также значительно превосходит приятеля в половом развитии. А еще через несколько шагов выяснилось, что он видит перед собой отца с сынишкой. Такая же раскрепощенная мамаша прохаживалась среди валунов, подставляя солнечным лучам то отвислый зад, то поникшую грудь.
Нудисты попадались повсюду – побережье буквально кишело ими, толстыми и худыми, загорелыми и бледными, дряхлыми и совсем юными. Бондарь не знал, куда девать глаза, и облегченно вздохнул, когда выбрался на открытое пространство, где ни одна голая сволочь не могла внезапно выбраться из каменной расщелины, чтобы смутить его своим видом.
Ариану в окружении ее четверых неразлучных мушкетеров он заприметил издали. Его персона тоже привлекла их внимание, судя по синхронно повернувшимся головам. Бондарь несказанно обрадовался, убедившись, что причинные места всех пятерых целомудренно прикрыты плавками. Пляжный наряд Арианы дополнял лифчик, вполне пристойный, хотя тесноватый. Отметив про себя, как здорово контрастирует белоснежный купальник с ее загорелым телом, Бондарь приветственно растопырил пятерню.
– Привет честной компании!
– Добрый день, Женя.
Членораздельно ответила лишь Ариана, тогда как ее спутники ограничились чем-то средним между хрюканьем и ворчанием. В хоре их голосов не прозвучало ни единой радостной нотки, но это не обескуражило Бондаря. Плюхнувшись на песок рядом с желтым полотенцем девушки, он направил на нее черные стекла своих очков и глубокомысленно изрек:
– Жарковато.
– Очень меткое наблюдение, – улыбнулась она, принимая позу отдыхающей Клеопатры. Для этого ей было достаточно раскинуться на полотенце, облокотившись на согнутые руки и запрокинув лицо к небу. Черная грива ее распущенных волос свесилась на песок, а Бондарь внезапно представил себе, как отреагировала бы на это прикосновение его собственная кожа, и, кашлянув в кулак, брякнул еще одну глупость:
– Вода, правда, холодновата.
– Ты успел окунуться? – огорчилась Ариана. – Жаль. Искупались бы вместе. Между прочим, мы предпочитаем заниматься этим нагишом.
– Дурной пример заразителен, – сказал Бондарь, дивясь тому, каким сиплым сделался его голос. – Но я предпочел бы, чтобы ты оставалась в купальнике.
– Вот так новость! Впервые сталкиваюсь с таким деликатным мужчиной.
– Дело не в деликатности, а в благоразумии.
– При чем тут благоразумие? – притворно удивилась Ариана.
– Уж очень солнце припекает. – Бондарь потрогал ладонью макушку. – Можно запросто потерять голову. Взыграют древние инстинкты, тогда пиши пропало.
Ариана расхохоталась, не забыв позаботиться о том, чтобы выгнуться как можно более соблазнительно. Она откровенно демонстрировала себя, и ей было что показать, отметил про себя Бондарь. Все эти чахлые манекенщицы, механически марширующие по подиумам, годились, по его мнению, разве что для анатомического театра, где изучают строение человеческого скелета. По-настоящему красивая женская фигура немыслима без слоя жирка, так уж было задумано при сотворении Евы. Это не значило, что Бондарю нравились пухлые женщины, но какой прок от партнерши, которую даже ущипнуть не за что? В этом смысле Ариана не подкачала. При наличии осиной талии и мускулистого живота, у нее имелись также округлые бедра и парочка налитых полушарий, едва умещавшихся в чашечках купальника. И ноги у нее росли не от ушей, а оттуда, откуда положено расти ногам женщины.
Короче говоря, Бондарь с удовольствием любовался Арианой, а она видела это и с не меньшим удовольствием принимала картинные позы. Наконец, когда ей надоело красоваться и хохотать на всю округу, она лукаво сказала:
– Не беспокойся. Мои верные ангелы-хранители не позволят тебе выйти за рамки приличий, даже если тебе того очень захочется. Кроме того, насчет купания нагишом я пошутила. – Опираясь на локоть, Ариана повернулась к Бондарю и, прищурившись, добавила: – Я никогда не плаваю и не сплю голой. Разве что с мужчинами, которые умеют настоять на этом.
При этих словах четверо музыкантов одновременно подобрали животы, пожирая певицу взглядами. Каждый из них считал достойным мужчиной себя. Чужака же они с наслаждением утопили бы в море или закопали живьем в песок.
Улыбнувшись им, Ариана адресовала такую же улыбку Бондарю:
– Извини. Забыла представить вас друг другу.
– Евгений, – назвался он.
Ни один из сидящих на песке музыкантов не потрудился хотя бы приоткрыть рот, и тогда заговорила Ариана:
– Этот, с обгоревшим носом, Ипполит. Стриженый наголо – Александр, Шура. Рыжего зовут Николай. А наш силач носит настоящее греческое имя – Талос. Ну вот, а теперь можете пожать друг другу руки.
Бондарь встал и приблизился к квартету с заранее вытянутой пятерней. Ни один из них не сделал ответного движения. А что касается Талоса, так тот вообще сплюнул, угодив в большой палец на ноге Бондаря.
– Очень рад, – сказал Бондарь, втыкая ступню в песок. – Особенно приятно было познакомиться с парнем, у которого повышенное слюноотделение. Только как его зовут на самом деле? Я не расслышал первую букву… Пэ или эф?
Влажные губы здоровяка разлепились с неприятным чмоканьем, после чего из образовавшегося отверстия донесся еще более неприятный голос:
– Полегче на поворотах, умник. «Скорая помощь» сюда не доберется, так что на санитаров с носилками можешь не рассчитывать.
– Я сумею подняться на горку самостоятельно. А ты, Палос? – участливо спросил Бондарь.
