Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
целого, то не видим также и себя, ведь мы являемся точными отображениями именно этого мира. И только в зеркале нашей картины мира мы можем увидеть себя целиком. Только в образе, который мы создаем, мы предстаем перед самими собою. Только в нашей творческой деятельности мы полностью выходим из тьмы и сами становимся познаваемы как целое. Никогда мы не придадим миру другое лицо, чем наше собственное, и именно поэтому мы должны это делать, чтобы найти самих себя. (17, 244)
303
Знает ли сам художник-автор, что его творение в нем зачато и затем растет и зреет, или он предпочитает воображать, будто по собственному намерению оформляет собственное измышление: это ничего не меняет в том факте, что на деле его творение вырастает из него. Оно относится к нему, как ребенок к матери. (25, 148)
304
Художник, как и полагается подлинному пророку, выговаривает тайны духа своей эпохи как бы непроизвольно, а иногда и просто бессознательно, как сомнамбула. Он мнит, что сам сочиняет свои речи, тогда как на самом-то деле им руководит дух эпохи и по его слову все сбывается. (25, 176)
305
Творящий гений не бывает один, по-скольку в нем многие, и поэтому со многими он говорит в тишине своей души, для которых он является смыслом и судьбой в той же мере, что и для отдельно взятого художника. (25, 184)
Современный человек
306
Современный человек ровно настолько знает себя, насколько способен осознавать. Сознание в огромной мере зависит от условий внешней среды, насильственно видоизменяющих первоначальные инстинкты. Поэтому его сознание ориентируется в первую очередь на познание, наблюдение внешнего мира, к свойствам которого он должен приспосабливать свои психические и технические средства. Эти задачи так настоятельны, а их реализация столь выгодна, что он как бы забывает за ними самого себя. Теряется из виду его изначально инстинктивная природа, на место его действительной сущности встают те представления, которыми он располагает по собственному поводу. Тем самым он незаметно уходит в мир понятий, где продукты его сознательной деятельности во все возрастающей степени замещают подлинную реальность. (3, 151)
307
Я вовсе не отрицаю великих достижений, происшедших в результате эволюции общества. Но эти достижения были достигнуты ценой больших потерь, степень которых мы только сейчас начинаем осознавать и оценивать. Отчасти целью моих сравнений между первобытным и цивилизованным состоянием человека является показ баланса этих потерь и приобретений. (26, 52)
308
Цивилизованный человек в своем ближайшем окружении действует как положено, то есть рационально. Но если по причине какой-нибудь явно неразрешимой дилеммы он оказывается за пределами цивилизации, он снова становится дикарем; тогда у него появляются иррациональные идеи и он руководствуется чувствами; тогда думает уже не он. а «это» думает в нем; тогда, чтобы вернуть чувство безопасности, ему нужны «магические» обряды; тогда пробуждается от спячки автономия бессознательного и начинает проявляться так, как она всегда это делала в прошлом. (2, 244)
309
Мы снисходительно улыбаемся первобытной наивности индейца, мы кичимся своею мудростью, – и все это – из чистой зависти, в противном случае мы обнаруживаем свою нищету, свое убожество. (6, 249)
310
Наверное, никто сегодня не осмелится по-прежнему утверждать, что европейский человек есть некое подобие агнца и что человек этот не одержим дьяволом. Жуткие анналы нашего столетия находятся у всех перед глазами, и чудовищность их превосходит все, что только могли натворить предыдущие века с имевшимися в их распоряжении несовершенными орудиями. (21, 128)
311
Мы живем во время, которое называли καιρός, «верное мгновение» – для «метаморфозы богов», фундаментальных принципов и символов. Эта особенность нашего времени, которое мы себе не выбирали, является выражением меняющегося бессознательного человека внутри нас. Грядущие поколения должны будут принять к сведению эту великую трансформацию, если человечество не собирается уничтожить себя с помощью своих технологий и науки. (23, 119)
312
Попробуйте освободить влечения цивилизованного человека! Фанатичный почитатель культуры воображает, что из этого возникнет одна красота. Такое заблуждение основано на чрезвычайном недостатке психологических познаний. Сила влечений, скопившихся в цивилизованном человеке, страшно разрушительна и гораздо опаснее влечений первобытного человека, который постоянно понемногу изживает свои негативные влечения. Соответственно этому, ни одна война исторического прошлого не может сравниться по грандиозной гнусности с войной цивилизованных наций. (18, 183)
313
Сегодня, как никогда ранее, человечество расколото на две по своей видимости непримиримые половины. Психологическое правило гласит, что, если внутренняя ситуация не осознается, она превращается во внешние события, подобные судьбе. То есть, если индивид остается неделимым, но не осознает свою собственную противоположность, таящуюся внутри него, мир неизбежно должен будет разыграть этот конфликт и расколоться на две половины, противостоящие друг другу. (1, 80)
314
Хотя современный человек верит в то, что может безгранично изменяться самостоятельно или под каким-нибудь внешним воздействием, потрясающим, а вернее ужасающим, фактом остается то, что, вопреки цивилизации и христианскому воспитанию, он в нравственном смысле по-прежнему так же скован инстинктами, как и животное, и потому в любой момент может стать жертвой зверя, что сидит внутри него. Эта истина теперь универсально больше, чем когда-либо прежде, и не зависит от образования, культуры, языка, традиций, расы и местности проживания. (2, 14)
315
Мы еще должным образом не усвоили опыт Средневековья, античности и первобытной древности. Однако нас влечет неумолимый поток прогресса, с дикой силой рвущийся вперед, в будущее, и мы вслед за ним все более отрываемся от своих естественных корней. Мы отрываемся от прошлого, и оно умирает в нас, и удержать его невозможно. Но именно утрата этой связи, этой опоры, эта неукорененность нашей культуры составляет ее так называемую болезнь: мы в суматохе и спешке, но все более и более живем будущим с его химерическими обещаниями Золотого века, забывая о настоящем, упуская совершенно собственные исторические основания. Мы бездумно гонимся за новизной, охваченные все возрастающим чувством недостаточности, неудовлетворенности и неуверенности. Мы больше не живем тем, что имеем, но живем ожиданиями новых ощущений, не живем в свете настоящего дня, но – в сумерках будущего, где в конце концов – надеемся мы – взойдет солнце. Мы не хотим знать, что лучшее – враг хорошего и стоит слишком дорого, что наши надежды на большие свободы обернулись лишь большей зависимостью от государства, не говоря уже о той ужасной опасности, которую принесли с собою блестящие научные открытия. Чем менее мы понимаем, чем жили наши отцы и прадеды, тем менее мы понимаем сами себя. Таким образом отдельный человек окончательно утрачивает последние родовые корни и инстинкты,
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
