твердо продолжил: — Я тебе в последний раз предлагаю, — сквозь зубы произнес Джирайя, протягивая ей руку. — Пойдем со мной, и мы вместе разломаем эти проклятые ворота, как в старые и добрые времена…
— Как ты не понимаешь? — перебила она. — Нету больше ни старых и ни добрых времен.
— Разве? — он издал нервный смешок, огляделся, а затем вернул на нее очень серьезный взгляд, такой серьезный, что Цунаде никогда не видела своего напарника таким: сомкнул брови, поджал губы, а в глазах мелькнула железная уверенность.
Джирайя резко сделал к ней шаг, а затем, крепко схватив за плечи, притянул к себе так быстро, что она не успела ничего сообразить. Он низко наклонился и грубо ее поцеловал. Цунаде от удивления широко открыла глаза, и как бы он ни пытался добиться от неё ответа своим горячим и обжигающим дыханием, ее губы были сомкнуты. И вдруг на нее накатило такое возмущение, такая обида. Она столько времени ждала от него хоть чего-то, и вот сейчас, когда она уже влюбилась в другого! Вот сейчас, когда вокруг полыхало сражение и она уже ничего не хотела — Джирайя наконец-то решился ее поцеловать! Кровь от злости ударила в голову, она поставила ладони ему на грудь, сжала их в кулак и с силой его оттолкнула.
— Прекрати, — произнесла она, но Джирайя ее не отпускал. Сильнее схватил за плечи, вновь притянул к себе и еще настойчивее поцеловал, сдавливая в объятьях и все требуя и требуя ответа…
— Да что же ты от меня хочешь?! — Цунаде с силой оторвалась от него.
— Нет, это что ты хочешь от меня?! — спросил он, покраснев от злости.
— Джирайя, — с раздражением бросила она, — я ждала этого намного раньше! Понимаешь? Намного раньше, черт возьми! А сейчас… А сейчас уже слишком поздно, — ответила она, почувствовав, как слезы досады стали ее душить.
— Вот как, — рассердился Джирайя, пнув землю, — к черту все, не хочешь, не надо…
Он еще раз на нее посмотрел, и от этого взгляда по спине прошла дрожь: сколько же в нем было боли, злости и обиды. А затем Джирайя развернулся и побежал в сторону ворот.
— А ну, всем разойтись! — крикнул он и подпрыгнул высоко в небо.
Цунаде почувствовала, как его чакра вдруг изменилась и стала до того странной, что она даже не знала, с чем ее сравнить. Увидела, как в полете он сложил печати и раздался громкий хлопок, а за ним появился белый плотный пар, который быстро стал разрастаться, закрыв золотые крыши Храма, вмиг потушил пожар и развеял черный дым от взрывов. Этот пар дошел до нее горячим ветром с запахом тины и заполнил, кажется, всю округу.
Вдруг земля задрожала, все шиноби попадали, но Цунаде смогла удержаться на ногах и, поставив ладонь ко лбу, стала вглядываться вперед. Как вдруг всех оглушил низкий, ни на что не похожий гортанный голос.
— Джирайя!!! — Грозное эхо прокатилось по всей долине. — Какая же наглость, мальчишка! Откуда у тебя столько силенок появилось, раз получилось меня призвать?!
Пар медленно осел, и все увидели бородавчатую спину гигантской багровой жабы. Она была настолько огромной, что загородила собой весь пик Джан. Ее перепончатые пальцы впились в стену, и та захрустела, как вчерашний сухарь. Вокруг все смолкло, и не успел никто опомниться, как жаба замахнулась задними лапами и со скрежетом вышибла ворота — дорога в храм была открыта. Но никто не решался идти вперед. Все ошарашенно смотрели на огромную жабу, но вновь послышался хлопок, и она исчезла. Джирайя остался один на верху стен, окруженный повстанцами. Но, кажется, ему совсем не нужна была помощь. За все то время, что они были знакомы… За все то время, что они вместе тренировались и сражались… Цунаде никогда не видела его силу настолько великой, настолько могущественной, как сейчас.
Джирайя ловко уворачивался от атак, низко пригибался и высоко подпрыгивал, чтобы раз за разом наносить новые удары. Его белые волосы расползались в разные стороны, хватали повстанцев и швыряли их с высоких стен под страшные крики. Он с поразительной скоростью собирал сложные призывные печати, и каждый раз в тяжелом пару появлялись новые жабы: в железных доспехах со сверкающими мечами; в соломенных шляпах с длинными копьями; в старых мантиях с кривыми палками… Большие, маленькие, черные, серые, красные, зеленые, желтые… Они били врага своим оружием, выпускали ядовитый пар, стягивали повстанцев языками. А Джирайя запрыгивал на их спины, набирал полную грудь воздуха и выдувал смертоносный огонь.
И не было больше видно ни золотых искр, ни опаленных белых стен, ни сломанных железных ворот, даже голубое небо и зеленые холмы исчезли — всюду пылал пожар Джирайи. Цунаде смотрела на него широко распахнутыми глазами и поверить не могла, что все это время он скрывал такие чувства.
Глава 13 Цунаде
— Мне рассказали, как ты помогла на поле боя, — сказала Бивако, устало потирая глаза. Она сидела за железным столом под большим шатром ирьенинов, а Цунаде стояла рядом и думала, что сейчас её будут отчитываться за своевольный уход из госпиталя, но Бивако, наоборот, одобряющее кивала.
— Признаюсь, — продолжила Бивако, — когда ты ушла и затем раздался грохот ворот, я сперва подумала, что ты это сделала.
— Нет, это был Джирайя, — вздохнула Цунаде.
— Что ж, он всегда умел удивлять.
— Да, умел, — задумчиво ответила Цунаде, все еще не придя в себя от увиденного сегодня утром у стен храма.
— Ты тоже большая молодец, — от размышлений отвлек голос Бивако. — Я всегда знала, что у тебя все получится. Ты же внучка Первого Хокаге. Он был великим медиком и обладал поистине исключительными техниками ирьенина. Когда-нибудь я тебе о них расскажу, а сейчас тебе надо отдохнуть, наверняка всю чакру потратила.
— Да, у меня, похоже, ее совсем не осталось… — Она посмотрела на ладонь и почувствовала, насколько внутри все было опустошенно. Но не так, как после боя с голубой чакрой, когда быстрое биение сердца и порывистое дыхание ещё долго не могло успокоиться. Сейчас же ей казалось, что она просто провела целый день на ногах в долгом путешествии. Тело приятно покалывало от усталости, а веки так и хотели поскорее закрыться.
— Я хотела у вас спросить, — произнесла Цунаде, — почему на собрании у Маяка говорили, что это мы, ученики Хокаге, раздобыли информацию, где прячется главарь повстанцев? Но мы даже ничего об этом не знали, это же все сделал наш капитан. Неужели Учитель сделал это специально, чтобы после проступка на базе повстанцев о
