самое лучшее время для откровений. Есть хочу!
— Сейчас напеку сырников!
— Нет уж! Собирайся и пойдем завтракать в кафе, как избалованные дамочки. А потом отнесем в мастерскую твои туфли. Или сдадим их обратно в магазин.
— А нет туфель, — улыбнулась Тина. — Я сегодня обнаружила что Федор их забрал с собой. Наверное, хочет приколотить каблук.
— Видишь, какой полезный в хозяйстве мужчина! — рассмеялась Диана. — И жнец, и швец, и по туфлям спец.
24
За воскресенье Глеб позвонил ей два раза. В первый раз, верная своему решению, Тина на звонок не ответила. Во второй раз все же не выдержала, нажала кнопку, но услышав: «Тина, я хочу у тебя спросить насчет Ули…», быстро ответила, что сидит в кресле у косметолога и разговаривать не может.
А вот Федор не позвонил. И это ее отчего-то задело. Хотя не должно было задеть. С чего вообще он будет ей звонить? Отчитаться, как идет ремонт каблука? Пригласить на свидание? Она бы все равно отказалась. Так что нечего о нем думать. Все равно скоро увидятся.
В понедельник Глеб несколько раз заглядывал в кабинет Тины, но увидев, что она не одна, говорил что-нибудь веселое и малозначащее и убегал.
Настиг он ее уже вечером, в коридоре, когда Тина сражалась с принтером.
Принтер прятался в самом дальнем конце коридора и использовался редко, только когда у сотрудников ломалась техника в кабинете и было лень идти за распечатками далеко. Принтер был допотопный и обладал на редкость мерзким характером.
Тина считала, что в его внутренностях живет злобный офисный лепрекон, главная цель которого — делать пакости людям.
Вот и в этот раз выдал лист, сплошь покрытый абракадаброй со множеством звездочек и прочих символов, которыми маскируют нецензурные выражения. Наверное, так принтер показывал свое отношение к Тине и жизни в целом.
Затем он затянул в себя полпачки листов и подавился.
Тина шепотом ответила принтеру в его же духе и начала вытаскивать зажеванную бумагу. К местному сервис-инженеру она решила пойти в последнюю очередь. Он был крайне неприятный и заносчивый тип. Редко мыл волосы, ковырял спичкой в зубах и требовал, чтобы перед ним лебезили. Не исключено, что обитающий в принтере лепрекон был его фамильяром.
Тина открыла крышку, осторожно пошерудила в механизме пальцами, перемазалась краской, еще раз выругалась от души.
В этот момент ее обхватили сзади за плечи, дружески тряхнули и оттеснили в сторону.
— Опять с техникой воюешь! — сказал Глеб. — Ну, кто кого?
— Пока он меня кладет на обе лопатки, — призналась Тина.
— Давай, помогу, — Глеб закатал рукава. — Что ж ты сразу не позвонила, как всегда? Смотри, испачкалась вся…
Тина отошла в сторону, чтобы не мешать.
Когда Глеба не было в ее поле зрения, не думать о нем было легко. Но стоило ему появиться, как она немедленно впала в привычную меланхолию.
Она смотрела на модную щетину на его щеках, на короткие волосы на затылке, и тихонько вздыхала.
Глеб всегда такой — дружелюбный, услужливый, — и не только с Тиной. В школе, в университете, в офисе все девушки считали его славным парнем, с которым приятно шутить и флиртовать. Ну и влюблялись, как же без этого. Однако немногим удавалось добиться взаимности.
Долгие годы Тина даже гордилась своим статусом «кореша». Глеб ведь и правда считал ее близким другом и открывался перед ней больше, чем даже перед сердечными подружками. Ему с ней спокойно и легко… А она, дурочка такая, взяла и начала мечтать о большем.
И вроде все сейчас в порядке, у каждого своя жизнь, и получается разговаривать как обычно, но сердце все равно щемит.
Глеб в два счета укротил принтер, вытер руки влажной салфеткой, и спросил:
— Вы нормально в субботу домой добрались? Ты ничего не рассказала… занята все время, дела у тебя какие-то!
— Да нечего рассказывать. Все в порядке. У вас с Улей… как?
— Вроде неплохо, — застенчиво улыбнулся Глеб. — Только, по-моему, вечер в ресторане ей не особо понравился…
— Глеб, не стоило устраивать свидание с девушкой в присутствии старой подруги, — как можно мягче сказала Тина. — Больше так не делай.
— Уля не будет ревновать, — сказал Глеб недоуменным тоном. — Я объяснил ей, что мы друзья со школы.
— Мало кому из девушек понравится, что у ее парня есть близкий друг женского пола. С которым — которой! — он проводит много времени. Помнишь, как твоя Эльвира злилась?
— Уля совсем не такая, как Эльвира!
— Но все же нам больше не надо встречаться. Чтобы не расстраивать девушку, которую ты любишь.
— Не совсем дурак, понимаю, — нахмурился Глеб. — Но все же… ты важная часть моей жизни. И моя девушка должна принять не только меня, но и мои интересы и моих друзей.
— Не все сразу, — продолжала увещевать Тина. — Глеб, прояви деликатность. На совместные свидания мы больше ходить не будем. Это был идиотский план.
Глеб внимательно посмотрел на нее.
— Слушай, а у тебя как с Федором? Я что-то беспокоюсь…
— С чего это? — вскинулась Тина.
— Он тебе не подходит, — авторитетно заявил Глеб. — Он нормальный чувак, он запал на тебя, но совершенно не твой тип мужчины. Кроме того, он Улин батя, и это как-то…напрягает.
Хотя Тина думала точно так же, она взбунтовалась:
— Не надо за меня беспокоиться. У меня своя голова на плечах есть. С кем хочу, с тем и встречаюсь. Мне давно пора замуж. Это у вас, мужчин, в тридцать самый расцвет и все впереди. А у нас часики тикают. Пора серьезно рассматривать всех кандидатов.
Глеб выглядел потрясенным, как будто ему впервые в голову пришла такая мысль.
— Конечно, я тебя понимаю, — заговорил он успокаивающе, хотя лицо у него было обескураженное. — Но Федор … у него даже профессии толковой нет.
— Он писатель!
— Таких писателей нынче полный интернет. Уля говорит, он на досуге балуется, рассказы строчит, мемуары записывает… И Федор ни разу не домашний мужик. Кто знает, что ему в голову втемяшится! Ты к нему привяжешься, а он фьють — и укатит в какую-нибудь дыру на краю света. Разве тебе такой нужен?
И вдруг Глеб замолчал, ошарашенно поднял брови и неловко улыбнулся.
— Знаешь, я вдруг подумал… как так вышло… почему мы… — он не договорил, смешался и замолчал.
Тина тоже молчала — не хотела строить никаких догадок о том, что Глеб собирался сказать да побоялся.
— Ладно… что это я правда в твою жизнь вмешиваюсь, — Глеб взял с принтера пачку бумаги и сердито хлопнул ей по бедру. — А вообще я опять к тебе с просьбой.
