деспотичного зануду? Он хотел, чтобы я проводила дни в саду или в доме, приказывая слугам до самого последнего часа. Я должна была бросить вызов отцу и поступить в университет в Кембридже, как другие современные женщины. Теперь, я - рабыня домашнего очага. Моя единственная радость - свобода читать. Я открыла для себя скандальную французскую литературу и поглощаю ее в свободное время. Ночью, когда мой грубый муж укладывает меня в постель, я пытаюсь представить, что он граф или аббат из одного из рассказов де Сада, но этот несмышленыш отказывается мне подыгрывать. Он все время устает и просто хочет как можно быстрее излить в меня свое семя и унестись в постель. Я не могу этого вынести!
Джекпот. Аррианна почти не сомневалась, что это действительно дневник Люси Пирсон. Язык казался устаревшим - скорее напоминал что-то из 1830 года, чем из Америки 1930-х годов, но она полагала, что это просто стилистический изыск. Она перешла к середине книги и прочитала запись от 10 апреля 1936 года.
Дорогой дневник,
Я устроила себе настоящий разврат! Даже маркиз де Сад не смог бы представить себе ничего хуже тех деяний, которые я совершила в самых темных трущобах этого дряхлого города. Вчера вечером один странный человек увидел, как я брожу по Южной улице, и предложил мне 100 долларов за то, чтобы помочиться на мою обнаженную плоть. Представь себе такое! К счастью, Ливингстон был рядом, чтобы защитить меня, если бы ситуация вышла из-под контроля, потому что я просто обязана был попробовать это новое извращение. Я стала немного знатоком девиантности, и хотя я читала об этих "золотых душах", я никогда раньше не встречала никого, кто был бы знаком с этим действом. Я согласилась, и Ливингстон стоял на страже в переулке, пока я раздевалась. Я отдала своему опекуну сто долларов. Я не обычная дама вечера. Я занимаюсь подобными вещами не ради денег. Все это достается моему симпатичному защитнику за его услуги. Я жажду именно такого опыта!
- Ты закончила? Теперь я могу получить свои деньги?
Лицо Аррианны покраснело. Она подняла глаза от дневника и увидела, что Уолли смотрит на нее, облизывая губы, одной рукой поглаживая свои яички через узкие шорты. Другой рукой он вытирал слюну с уголка рта, сплюнув табак на одуванчик, которому удалось найти одно незанятое место для роста.
- Конечно... э-э... извини.
- Нет проблем. Довольно интересный материал, не так ли? Не стоит этого бояться. Я несколько раз дрочил, читая некоторые вещи в этой книге. Хотя некоторые из этих вещей могут выбить тебя из колеи. Эта женщина была просто отвратительна из-за некоторых вещей, которыми она занималась.
Чувствуя себя оскорбленной, Аррианна протянула Уолли деньги. Он пересчитал их и покачал головой, засовывая купюры в карман своих обрезанных джинсов.
Аррианна повернулась, чтобы уйти, но Уолли был намерен продолжить разговор.
- Говорю тебе, в этой книге точно есть всякая дрянь, но если тебе нравятся такие вещи, я всегда готов оказать услугу красивой молодой леди.
Аррианна нахмурилась и отпрянула.
- Нет, спасибо! - она нащупала ручку двери машины, открыла ее и проскользнула за руль, захлопнув дверь и быстро заперев ее.
Она слышала, как Уолли смеялся над ней, когда она заводила двигатель.
- Ты, наверное, больная сука, раз хочешь прочитать этот дневник! Возвращайся к Уолли, если у тебя начнется зуд!
Аррианна сделала разворот и нажала на педаль газа, мчась прочь от Уолли и его тошнотворного дыхания.
Она не могла дождаться, когда вернется домой и прочитает остальную часть дневника. У нее был иррациональный страх, что что-то остановит ее, что-то, что не хочет, чтобы она узнала что-то о прошлом. Она почти ожидала увидеть Уолли, бегущего за ней, как Т-1000 в сиквеле "Терминатора", но задний обзор, к счастью, показал, что он пробирается по лабиринту своего хлама обратно к трейлеру, вероятно, намереваясь поиграть со своим собственным хламом внутри.
- Свинья, - пробормотала она.
Какая наглость со стороны такого дегенерата говорить, что это она больная.
Затем она подумала о зверинце извращений прошлой ночи - ее "сне", по словам Чака, - и о том, как она попросила его блевать на нее в душе. Ее плечи опустились. Ему явно было противно, вероятно, это было зеркальное отражение того, как она только что смотрела на Уолли.
- Это была не я, - сказала она. Вслух это прозвучало с большей силой. - Это была она. Люси.
Щенок тявкнул на заднем сиденье.
- Не ты, - она протянула руку назад и просунула пальцы в щели в ящике, чтобы щенок лизнул ее, поглаживая крошечную головку и ушки.
На пассажирском сиденье Дикки наклонил голову к порывистому ветру. Слюна брызнула на пассажирское стекло заднего сиденья. У Аррианны мгновенно возникло воспоминание о веб-сайте, на котором девушки лакают собачью слюну. Она поморщилась, надеясь, что ее не стошнит.
Нет, это не мой стиль. Очевидно, в наши дни я предпочитаю, чтобы за меня это делали люди, а не я сама.
Ей не везло со светофорами на выезде из города, и она постоянно попадала на красный, поэтому читала отрывки из дневника, пока ждала зеленого. Что-то из мая 1935 года:
Дорогой дневник,
Я почти исчерпала свой запас французской литературы и принялась перечитывать ее, поскольку ничего нового, что могло бы меня взволновать, нет. Нация в целом, должно быть, кажется всем остальным совершенно безумной. Я боюсь за любую страну, которая попытается вступить с ними в войну! В книгах описывается мир, который я желаю, мир, в котором наслаждения существуют для того, чтобы их получать, а жалкие учения религии высмеиваются и игнорируются в погоне за плотскими удовольствиями. Мой невежественный муж верит, что его бог прячется под нашей супружеской кроватью, готовый приговорить его к адскому огню, если его семя когда-либо эякулирует где-либо вне моей пизды. Я унизила его прошлой ночью, взяв его в рот и проглотив его кульминацию. Его протесты были заметно слабыми до тех пор, пока он не кончил сам, а затем пришло чувство вины. Это было бы забавно, если бы не было так презрительно. Возможно, он отдаст половину своих сбережений церкви, чтобы искупить свой грех...
Август 1936 года:
Дорогой дневник,
Те, у кого есть средства для комфортной жизни, скорее всего, обратятся к занятиям, которые приведут в ужас обывателя, а те, кто опустился на самое дно социального положения, сделают все, чтобы удовлетворить свои основные потребности. Я нахожу это бесконечно
