Монстр обошел круг и резко выбросил вперед одну лапу. Я был готов к выпаду и отсек кисть. Она упала мне под ноги и беспорядочно запрыгала и закувыркалась по земле, как гигантский недобитый паук-косиножка. Палочник взвизгнул и ткнул в меня культей словно шпагой. Я еще укоротил ему лапу и наступил на отрубленную кисть, которая приняла устойчивое положение на пальцах и приготовилась броситься на меня. Под сабатоном хрустнуло. Монстр отреагировал на гибель части своего тела таким пронзительным скрипением, будто рушился огромный рассохшийся сарай, и попытался схватить меня целой лапой. Я отсек и ее, разрубил пополам уже на земле и отступил в защищенную зону, спасаясь от ударов культей наотмашь и сверху вниз. Пора менять кинжал на щит, пока не получил по шлему. А то ведь оглоушит, сволочь, и очухаться уже не даст: как попрет молотить по чему попало…
Сунуться за мной в круг палочник не решился. Вместо этого начал отращивать новые кисти. Я взялся за лук и воткнул монстру в туловище пять стрел. Почувствовав в теле отраву, он прекратил регенерацию, поскольку был наиболее уязвим для яда именно в процессе восстановления. А просто так хрен что ему будет — циркуляция соков по сосудам слишком медленная. Разве через полчаса можно ждать эффекта. Да и то если заставить существо активно двигаться. За этим дело не станет, — но уж проще его сразу убить, чем целых полчаса тренером по аэробике работать. Итак — второй раунд!
Глава 14
Я повторил прежний маневр, выйдя из круга с противоположной от палочника стороны. Он не замедлил напасть, используя культи вместо дубин. Невидимый защитный барьер сбоку от нас мне помогал, а монстру мешал, так как он боялся его коснуться.
Перерубить палочнику туловище я не надеялся: оно было сантиметров двадцати в диаметре и обладало прочностью дуба. Объектами моих атак стали сравнительно тонкие нижние лапы. И верхние тоже. Но от верхних я больше защищался — слишком уж большую они имели подвижность и слишком серьезную несли опасность.
Щит хорошо держал удары, однако моя левая рука стала неметь. По телу медленно разливалась усталость, а вместе с ней подкрадывался страх. Я гнал его от себя, однако трава уже начинала цепляться за ноги. Кусты и ветви деревьев шевелились, когда оказывался вблизи — скоро начнут хватать и удерживать. Правда, и палочник быстро слабел, не имея возможности восстанавливаться на ходу из-за яда в теле. Кроме того, угроза отравления не давала монстру применять магию в полную силу. Его великолепная эрекция пропала, и я по крайней мере перестал опасаться, что мне подденут латную юбку и насадят на деревянный хер. А чуть позже удалось кастрировать врага удачным взмахом Дженкуира.
Люцифер на нас смотрел-смотрел, и решил вмешаться. Слишком увлеченный боем со мной, палочник не заметил, как конь покинул защищенную зону и приблизился к нему сзади. Я недоумевал: что Люц собирается делать? Бить такого долдона копытами — затея безнадежная. Толчком его не повалить — чересчур устойчив. Ступни как птичьи, только с пальцами длиной в мою руку. Суставы гнутся во все стороны, а задрав вверх передние лапы или раскинув их крестом, палочник способен удержаться за ветви деревьев вокруг после любого толчка.
Однако Люцифер нашел выход: подстерег момент, когда враг собрался сделать шаг вперед, вцепился ему зубами в ногу и потянул на себя. Тот начал падать. Я еле успел отскочить в сторону, а через секунду уже рубил палочника с присвистом. Четвертовал его, обезглавил, отсек ступни, «убил» каждую. Потом действительно наготовил из трупа дров, занес их в круг и сложил у костра. Молодые палочники — одни из самых бесполезных монстров. Из их кожи-коры можно готовить маскирующие средства, но все они хорошо действуют лишь пока ты неподвижен. Остальные снадобья годятся в основном для магов-друидов. А чтобы приручить ступню или кисть, превратив в питомца, самому следует быть друидом. Впрочем, пока горит туловище, я успею надрать коры с остального, намолоть на мельнице из футляра вампира древесной муки из головы и принести все это в жертву. С остальным возиться не стоит. Тем более не стоит тащить ингредиенты до города. Труха с трехметрового палочника и есть труха — дорого ее не продать.
— Жаль, не испытали круг, — посетовал Люцифер. — Проверить его на палочнике было бы замечательно.
— Испытаем еще, — ответил я. — Разве не слышишь — опять кто-то прется на огонек.
Люцифер насторожил уши.
— Веришь ли — не слышу, — признался он немного погодя. — Уверен, что прется?
— Абсолютно уверен. Ты что — оглох? Он даже не пытается идти тихо.
— Тогда это такой монстр, который охотится преимущественно на домашних животных. И именно к ним позволяют подходить неслышно его способности. А я, как ни странно, животное. Хоть ты и относишься ко мне как к другу.
— Относился и буду. Побольше бы таких животных, и я обойдусь без половины разумных. А если напрягусь, то и без другой половины.
Шаги стали громче. Я вгляделся в приближающийся к лагерю темный силуэт. Постепенно он вырисовывался четче. Вроде бы кенгуру, только не скачет на задних лапах, а переступает вразвалку с одной на другую. И голова большая. И клыки из верхней челюсти торчат как у саблезубого тигра. Передние лапы мускулистые и, кажется, с когтями… Да что гадать — это точно не травоядное сумчатое.
— Чупакабра, — сказал Люцифер. — Вот теперь я ее слышу. С тех пор, как увидел. Осторожно, Иван! Она может прыгать очень далеко. И высоко.
— Через барьер не перепрыгнет, даже если сиганет до облаков. А сквозь него пусть прыгает. Желательно прямо в костер.
Тварь остановилась метрах в двух перед границей круга. Я посмотрел в ее профиль — сорок девятый уровень. Ого!
— Идет из обитаемых земель, — сказал Люцифер. — Видно, славно поохотилась в близких к Гинкмару деревнях. Смотри, какое пузо!
— Налопалась? Нападать не станет?
— Станет. Чупакабры ненасытны — почти как вендиго. Только они хитрее. На эту, поди, облаву организовали, вот она и решила спрятаться в лесу. Минует опасность — вновь пойдет в деревни.
— Только скотину ест?
— Всех. Но обычно начинает со скотины… Кстати: убей она меня или только покусай — ты тоже перестал бы ее слышать.
— Вот как? Впрочем, без разницы. Это ей до тебя еще добраться нужно, потом уйти, вернуться… А она, вижу по ее глазам, считает, что справится с нами без сложных стратегий. И в целом не так уж неправа: умотал меня палочник. Но партизаны ведь не сдаются?..
Не договорив, я взял лук и выпустил стрелу. Чупакабра от нее ловко уклонилась. Вторая стрела тоже прошла мимо, а третью я пожалел: схватил длинное, как шлагбаум, предплечье палочника, подскочил к барьеру и шарахнул саблезубого кенгуру по голове. Удар вышел звучным, точно я стукнул по перевернутой кадке. Диагноз: башка пустая, мозгов в ней ноль, бить надо по чему-нибудь другому. Не дав мне времени на проверку вывода, чупакабра ринулась в атаку. Я бросил предплечье ей в морду, отступил и выхватил меч. Однако выпад сделать не пришлось. Гадина налетела на барьер, взвизгнула, попыталась отскочить, но ее уже приподняло в воздух и скрутило словно мокрую рубаху, выжимаемую прачкой. Несколько секунд мы смотрели, как существо корчится в муках, а затем оно шлепнулось на землю, совершенно обессиленное быстрой потерей маны. Только и осталось, что добить его и втащить в круг, пока оно не вспомнило, что живучесть осталась при нем и можно ею пользоваться.
