злющий Костя. Мы с Иркой притихли, как две мышки, боялись даже дышать. Костя пылал негодованием.
– Вы когда-нибудь прекратите морочить мне голову?
– А что случилось? – обиженно надула губы Ирка.
Костя швырнул на стол дискетку и порывался было уйти. Но Ирка бросилась ему на шею, облобызала, затискала и не отпускала. Хотя Костя и рвался изо всех сил. Дрыгал ногами и руками.
А я почему-то зарыдала в голос, глядя на эти их объятия. Причем безутешно-искреннее. Видимо, сказалось все же напряжение последних разговоров.
К нам с перекошенным от ужаса лицом спешил официант.
– Это не то, что вы подумали. – Костя снова предпринял интенсивную попытку отлепиться от Ирины.
– Да, – всхлипнула я, – не то.
– Что-нибудь закажете? – растерянно осведомился официант.
Ирка отпустила оперуполномоченного и строгим голосом произнесла:
– Зарыдать надо, чтобы заказ, наконец, приняли. Мы тут уже полчаса сидим!
– Я думал… вы поговорить…
– И поговорить тоже. Значит, так…
Костя все же остался с нами трапезничать и выпивать. Ему, видимо, тоже остро необходимо было снять стресс. Надеюсь, не мы ввели опера в такое состояние. Не только лишь мы.
Я притащилась домой уже за полночь. Василий несколько раз звонил, пытался выдернуть меня из кофушки, грозился приехать и разогнать всю нашу честную компанию. Но так и не приехал. Все же в нем была деликатность и тактичность.
Собаки скакали вокруг меня, радостно виляя хвостами. Кошка Одя вскочила на колени и проникновенно вложила в мою ладонь свою голову: гладь.
Василий смотрел на эту идиллию и улыбался.
– Как ты думаешь, – спросила я, – о чем думают наши собаки? А Одя? Ведь думают о чем-то. И не скажут никогда – о чем.
Где-то прочла про то, что мы так любим своих собак-кошек потому, что они никогда ничего о нас нам же не скажут. И вообще – не рассуждают ни о чем. Может быть, нам и не понравились бы их суждения о нашей жизни.
Но это – пораженческие, конечно, настроения. Слова иногда и не нужны. Хотя мы к ним (к вербальному выражению чувств и мыслей) привыкли, конечно.
Глава 9
Уже начало апреля. Но снег вдруг повалил так густо, как если бы промелькнули уже все лето и вся осень. И опять настал любимый праздник детворы – Новый год.
С сущности, так и будет: не успеем оглянуться – все пройдет.
Вчера я дала поручение Ирине отсмотреть добытую Костей видеозапись. О! Неужели я достигла такого уровня дао? Давать Ирке поручение! Но у меня просто не было другого выхода – назначены уколы красоты. И я не могла их пропустить.
Кроме того, на сегодня был назначен сеанс снятия порчи с Ланы Прошкиной. И я хотела поприсутствовать. Как показала практика жизни – у экстрасенса Владимира есть чему поучиться – полезному в быту и обороне.
Я уже лежала на высокой кушетке косметологички с намазанной на лицо мазью, которая была призвана обезболить непосредственное проникновение острия иглы в кожу. Лежала и представляла, какой обновленной я стану прямо сегодня. Как по-новому на меня посмотрит Василий и все его друзья. Друзья Василия, надо сказать, приняли меня благосклонно. А с особым восторгом меня полюбили их жены – поскольку я не восемнадцатилетняя какая-нибудь длинноногая модель и конкуренции им никак не составляю. Я была вся в мечтах о прекрасном, когда раздался звонок.
– Убили Лану.
– Что?
Я даже не спросила, откуда Осокина это знает.
– Сейчас приеду, – сказала я Ире, а косметологу:
– Колите.
– Будет больно. Заморозка еще не взялась.
– Колите!
Так я выяснила, что лучшее обезболивание – это мысли о смерти. Пусть даже и малознакомого человека.
Лицо мое выглядело выразительно-поколоченным. Хорошо, что еще действует масочный режим! Я села в такси (не в силах была сама вести машину) и набрала Иру:
– Я еду. Можешь рассказать пока, что случилось? Откуда ты знаешь?
– Костя утром в сводке увидел.
– Ты с Костей не расставалась до утра?
– Почему ты так думаешь? – быстро спросила Ирка.
– Дедукция.
Костя ни сном ни духом не знает о том, кто такая Прошкина. Значит, в момент просмотра им оперативных сводок Ирка находилась рядом. И, как всегда, подсматривала.
– Ты делаешь успехи! – удивленно заметила Осокина.
Каждому свое. Наташа разводится, страдает, теряет веру в людей, лежит при смерти… А мои подруги очаровываются и вдохновляются. Поли названивает мне с красочными рассказами об ухаживаниях Коростылева номер один. Теперь вот Ирка охмурила Костю. Но почему охмурила? Может быть, Костя вполне себе счастлив. Каждому свое.
Лану Прошкину убили! Связано ли это с нашим с ней вчерашним разговором? «После» – не значит «вследствие». Это слабое утешение. И не для утешения надо знать, почему убили Прошкину. Почему машина сбила Наташу? Это надо знать. Знать – и все.
Я ворвалась в Иркин офис, как вихрь. Нет, не так. Я бы ворвалась, как вихрь, но дверь мне долго не открывали. А когда Ирка, наконец, щелкнула замком, вся моя кинетическая энергия уже была потрачена на размышления о происшедшем.
Костя, как ни в чем не бывало, прихлебывал кофе, вальяжно развалившись в кресле.
– Полиция нравов! – возопила я. – Предъявите документ о законном браке!
– Не время шутить, – мрачно заметил Костя. – Во что ты опять вляпалась?
– Во что? – спросила я.
– Тебя, между прочим, уже однажды обвиняли в убийстве17, – напомнил оперуполномоченный.
Я даже не стала реагировать на эти Костины слова – настолько они не имели отношения к действительности. Ирка, внимательно вглядевшись в меня, всплеснула руками:
– Тебя били? Василий? Ничего удивительного! У тебя отвратительный характер! Ты кого хочешь доведешь.
– Я делала уколы красоты! – возмутилась я.
– Оно и видно, – кивнула Ирка-змея.
Светлану Прошкину убили в подъезде ее дома. Два выстрела. Один – контрольный в голову.
– То есть убийство заказное? – спросила я.
Костя согласился:
– Не хулиганка, ясное дело.
Черт, черт, черт, черт. Вчера у меня была великолепная возможность выяснить у Ланы, кто ее натравил на Верещагину. Я эту возможность блестяще упустила. Но кто же знал, кто же знал?
– Значит, с концами? – спросила я. – Висяк? Ни исполнителя, ни заказчика?
Костя понуро подтвердил.
– Во сколько это произошло?
– В девять вечера.
Мы расстались с Ланой часов в пять. С ней еще оставался Бородин.
Я схватила телефон, набрала сенса:
– Володя, когда ты вчера расстался с Прошкиной?
– Во-первых, привет, здравствуй, – обиженно пробасил сенс.
– Так когда?
– Часов в семь. Мы еще посидели, поговорили о жизни… А что случилось?
– Они с Лерой потом куда поехали?
– Не знаю. Я вызвал такси. Мы договорились сегодня встретиться у
