— Войду и выберу, — подтверждаю я, и тогда Элор пропускает меня вперёд.
Неловко. Это всё слишком неловко. Ощущение неправильности царапает душу.
— Халаты здесь…
Отбросив мелькнувшую было мысль вырядиться в рубашку и брюки Элора и уменьшить их магией под мой размер (вряд ли это получится: на рабочей одежде магическая защита), я разворачиваюсь к развешанным халатам. Красный, синий, чёрный, зелёный, белый… с вышивками и тиснениями. Красный даже с кисточками. Окинув взглядом эти произведения искусства, я тянусь к чёрному… и в последний момент меняю направление, снимаю с вешалки белый халат. На нём простые водоотталкивающие и самоочищающие чары, так что он легко поддаётся трансформации и сжимается до моего размера.
Белый бархат, серебряное шитьё… вполне подойдёт для приватной встречи. Я запускаю пальцы в волосы, перебираю пряди, заставляя расти. Длинную косу отращивать не буду, неудобно, но у меня неприлично короткая для девушки стрижка. Момент напоминает о сцене в доме Дариона, и пальцы вздрагивают. Я заставляю волосы стать чуть длиннее, чем планировала вначале, чтобы не повторить ту причёску.
Элор наблюдает почти не дыша. Сосредоточенно. Внутри всколыхивается неприятное ощущение. О чём он думает? Как оценивает мои действия? Насколько всё отличается от его представления о том, как я должна себя вести?
Я встряхиваю головой, чтобы расправить волосы и выбросить все эти ненужные сейчас мысли. Элор настроен на совместное проживание, явно не собирается меня убивать и готов помочь с Неспящими. Этого достаточно.
Достаточно!
Первой покинув гардеробную, я прохожу сквозь спальню Элора к двери в его королевскую гостиную. Окидываю её взглядом: здесь всё в порядке, достойное место для встречи. Взмахом руки раскрываю портьеры. Солнечный свет наполняет пространство, пронизывает его лучами, играет на лаковых поверхностях весёлыми бликами. Повторно убедившись, что здесь полный порядок, как и подобает покоям короля, усаживаюсь на диван и поворачиваю голову к Элору.
— Можешь звать её… и нам нужен чай. С пирожными, вареньем и прочими угощениями… Пожалуйста.
Он всё так же сосредоточенно смотрит на меня. Кивает. И выходит из гостиной.
Я не хочу гадать, что он там думает. Не хочу задаваться вопросом, почему он не спрашивает об абсолюте. Но гадаю. И задаюсь. И хотя я уверена, что в сложившейся ситуации веду себя правильно, меня не оставляет чувство какой-то болезненной неправильности.
Хотя это естественно, что нам с Элором надо заново узнавать друг друга: он не знает меня, а я не знаю, как бы он стал вести себя со своей избранной. Я не видела его в таких отношениях.
Это неизведанная сторона жизни для нас обоих.
Двери приоткрываются, и в гостиную заходит Вейра. То ли она знала, что у меня проблемы с одеждой, и специально оделась в скромное домашнее платье из однотонной ткани без всяких изысков, то ли со сменой статуса решила отказаться от показной роскоши (может даже платья свои драгоценные продала). Делая реверанс, она изящно разводит подол руками, на каждом пальце которых висит по объёмному бумажному пакету.
— Приветствую, ваше величество, — звучит почтительно.
Но в следующий миг Вейра хитро сверкает на меня глазами и стремительно закрывает дверь. Подходит к дивану, шурша пакетами и продолжая внимательно меня разглядывать.
— Даже не верится, — произносит она. Не сводя с меня взгляда, Вейра сбрасывает пакеты практически к моим ногам и что-то вытаскивает из одного из них. — Я желала Элору убойную избранную, но представить не могла, что моё пожелание настолько исполнится и переплюнет мои самые смелые мечты. Так выпьем же за это!
И она поднимает руку с зажатыми в ней двумя бутылками огненного драконьего вина.
Так-то я собиралась обсудить с ней женскую моду и её тенденции (модистка хорошо, но и самой надо немного разбираться в вопросе), узнать, какие слухи ходят обо мне и Элоре, как это приняли (я должна понимать это для выправки репутации), потренироваться в общении с женщинами как женщина (и даже может позаимствовать что-нибудь из её манер), а не напиваться, но…
Но…
Кубки Вейра тоже вытаскивает:
— Элор не разрешил тебя спаивать, но мы же не будем его слушать, правда? — интересуется Вейра… весело.
Она свободно себя чувствует, не осуждает и не удивляется. Она ведёт себя со мной, как и раньше. Словно ничего не поменялось. Это странно… и от этого почему-то натяжение моих нервов чуть ослабевает.
Я принимаю наполненный кубок из её рук. Вино полыхает, языки пламени нежно трепещут. Вейра наливает и себе тоже, изящно усаживается в противоположный угол дивана и, облокотившись на спинку, смотрит на меня. Отхлебнув полыхающий напиток, блаженно жмурится и снова смотрит на меня:
— Элор попросил помочь, если у тебя какие-то вопросы по женскому поведению, если тебе нужна подруга или просто поговорить, обсудить наши женские какие-нибудь мелочи.
— И ты согласилась.
— Ты всегда мне нравилась. И теперь я понимаю, почему из всех драконов мне так нравился только Халэнн, почему казался таким сладким, — она мягко, будто извиняясь, улыбается. Но эта немного грустная улыбка сменяется ухмылкой. — И разве могла я отказаться посмотреть на тебя после того, как Элор написал мне, что я умная женщина? Всего пара дней, а ты его вон как перевоспитала.
Как же легко себя ведёт Вейра… Словно правда ничего не изменилось.
Поднеся бокал к губам, я ощущаю волшебное пламя как едва уловимый поцелуй. Делаю глоток, один, другой, третий… Горячая жидкость вливается в меня, пламенем пробегает по нервам. Я глубоко вдыхаю, ощущая, как по телу разливается лёгкая истома.
Ловлю на себе изучающий взгляд Вейры. Она отпивает немного и признаётся:
— Не могу поверить, что это ты.
Я задираю бровь.
— Серебряная принцесса. — Вейра улыбается одним уголком губ. — Так тебя называли. Я столько слышала о тебе. Столькие хотели тебя заполучить. Гадали, кому ты достанешься. Тебя в правящие рода готовы были взять, даже как не избранную, а просто жену. — Она качает головой. — Повезло Элору. Даже если он не сразу это осознает и начнёт что-нибудь лепетать о менталистах, ему повезло. Но сначала ты его помучаешь, ведь правда?
— Зачем? — спрашиваю ровно.
Не знаю, как относиться к словам Вейры. Они потрясающе бестактны. Но почему-то меня не раздражают. Кажутся… естественными, что ли.
— В отместку за то, сколько раз он тебе говорил, что женщины, а значит, и ты, глупы! Ох, — запрокинув голову, Вейра смеётся. — Как вспомню, сколько раз он приводил тебя в пример, что ты умная, не то что мы женщины, и его понимаешь, и с тобой всё понятно…
Невольно хмыкаю. И правда забавно звучит. Я-то ещё чаще это слышала, чем Вейра.
— Да и просто чтобы не расслаблялся. Возьмёшь меня в любовницы, например, — продолжает Вейра задумчиво и оживляется. — А что, законом не запрещено! Скажешь, что привыкла к девушкам за это время.
