не проявлялись за все время общения с ним. Да, он очень трепетно и нежно заботится обо мне, но как я могла не заметить властность, резкость, жесткость, а иногда, и непримиримость в его словах и поступках. Он привык руководить. Приказы отдает так естественно, как будто всю жизнь это делал. Эльфы беспрекословно выполняют его распоряжения. Никто не оспаривает его авторитет. Они только иногда обсуждают какие-то вопросы с ним. Создается впечатление, что он взрослый мужчина, а не молодой парень….
А ведь я даже не знаю, сколько ему лет…. И вообще, что я знаю о нем? Ни-че-го! Он так окружил меня заботой и вниманием, что я не заметила, как почти перестала общаться со своими однокурсниками, хотя…. учеба тоже занимает много времени. Он всегда рядом и сумел сделать так, что стал необходим мне. Эльф проник в каждую клеточку моего сознания и почти единолично властвует там. Даже не заметила, когда и как он стал распоряжаться не только мной, но и всей моей жизнью. Можно сказать, что он вскружил мне голову, а я…. доверилась… привязалась… Риэль стал мне необходим. Пора уже признаться себе, что я от такого отношения и внимания растеклась лужицей и…. влюбилась. Мне нравится в нем все, даже когда он меня бесит'.
Только теперь я полностью осознала его слова, сказанные мне еще в Академии: «Ты никогда больше не будешь одна. Я никогда тебя не отпущу. Ты моя. И точка». А ведь я тогда не восприняла их всерьез.
Утром с первыми лучами солнца мы отправились в путь. Я ехала в карете одна. Лаириэль присоединился к охране, которая сопровождала нас на лошадях. Даже не заметила как уснула, проснувшись от звуков боя.
«Это что еще такое?» — испуганно встрепенулась.
Я не успела даже выглянуть в окошко, как дверь в карету просто вырвали, а в меня прилетело заклинание. Сонное.
Очнулась я от сильной боли в руке. Застонала, пытаясь открыть глаза.
— Спи, — кто-то коснулся головы и я провалилась в сон, чувствуя тянущую боль в источнике.
«Единый, неужели опять?».
Я спала и не спала одновременно. Заклинание не давало мне возможности проснуться окончательно, но я ощущала сильную боль в левой руке и наваливающуюся усталость, переходящую в слабость…
Кто-то опять тянул магию из моего источника. Я застонала.
— Да что такое? — раздраженно шикнул рядом мужской голос. — Добавь еще.
— Не помрет?
— Ничего ей не будет.
Проваливаясь в темноту, я почувствовала как еще одно заклинание впитывается в мое тело.
Мне снился какой-то сумбур: я от кого-то убегаю, пытаюсь найти место, где могу спрятаться. Кто меня преследует — не знаю, но мне страшно. Очень страшно. Я стараюсь бежать как можно быстрее, хотя от все нарастающего страха дрожат колени и сердце чуть не выскакивает из груди.
Резкая боль охватила мою левую руку. Мне больно. Так больно, что я не могу дышать. Глянув на руку, увидела, что из раны капает кровь. Сжала ее в кулак и из последних сил побежала дальше, пытаясь скрыться от преследователей. Лес внезапно закончился и, не успев затормозить, я сорвалась в глубокую темную пропасть….
Открыв глаза, оглядела незнакомую комнату. Окна отсутствовали, а на стенах были магические светильники, которые освещали помещение.
— Вставай уже, эльфийская сучка! — послышался недовольный мужской голос одновременно со скрипом двери. — Разлеглась тут. Это тебе не курорт. Третьи сутки валяешься уже. А я говорил: одна хорошая оплеуха — и все в порядке. Так нет. Подожди, подожди. А чего ждать-то?
Ко мне подошел невысокий седой старичок. На первый взгляд совершенно безобидный, если бы не его змеиное шипение. Скривился, увидев, что я смотрю на него и сказал:
— Чего уставилась? Вставай. Помощь твоя нужна. Да поживее, что ты копаешься?
Я чувствовала сильную слабость. Вздохнув, села на кровать и, опершись на левую руку, вскрикнула от пронзившей боли, которая прошила меня от ладони до плеча. Даже в глазах потемнело.
Опустила взгляд вниз и в ужасе замерла: на руках были антимагические браслеты, а на левой руке отсутствовал палец, на который мне Лаириэль надел кольцо. Его не было!
— Что опять? — нахмурился старик и с досадой цокнул, проследив за моим взглядом. — Ах, это! Сейчас.
Мужчина подошел к столику, взял стакан с зельем и всунул мне его в руку со словами:
— Обезбаливающее зелье, — небрежно добавив. — Поболит еще немного, а потом привыкнешь. Все равно тебе недолго осталось… — и уже со злостью прошипел. — Это ведь из-за тебя, дрянь, погибли наши братья. Вот ты и будешь главной жертвой, а твоя эльфийская кровь идет приятным бонусом.
Отчаянье накрыло меня, когда я осознала, что палец просто отрезали вместе с кольцом. Судорожно провела рукой по шее, пытаясь нащупать медальон, но его не было.
— Интересные у тебя артефакты… Были, — довольно рассмеялся старик.
Я с неверием смотрела на этого психа и никак не могла до конца осознать, что это не сон, что все происходит на самом деле. Со мной!
Старик подскочил ко мне, схватил за волосы и, с неожиданной силой резко потянув вверх, со злостью рявкнул:
— Встала! И пошла! Быстро!
От ужаса, боли и осознания своего попадания я резко отупела и молча пошла за своим мучителем. Хорошо, что он шел не спеша. Сил у меня было мало, даже слегка шатало.
Пройдя длинным коридором с несколькими дверями, свернули налево и, миновав еще несколько дверей, я следом за мужчиной зашла в комнату, которая находилась в тупике.
— Приведи ее в порядок, — сказал, толкнув меня в спину. — И не бузи. Отсюда не убежать. Мы глубоко под землей.
Я уставилась на женщину, лежащую на кровати у дальней стены. Выглядела она откровенно плохо. Бледная, с капельками пота на лице, сбившиеся волосы, потрескавшиеся губы, дыхание еле слышное.
— Какая у тебя основная рука? — спросил старик.
Я молча перевела на него взгляд, не понимая ни слова из того, что он мне говорил, за что получила оплеуху.
— Ну же, сучка ушастая… Ладно, сниму с левой руки. Так даже лучше. Быстрее поймешь, кто здесь хозяин, зверушка двуногая.
Он больно дернул меня за ухо и ушел. В двери щелкнул замок.
Я еще раз обвела взглядом комнату. Здесь тоже не было окон, а единственный выход был закрыт. Кровать у дальней стены, рядом тумбочка прикроватная, небольшой стол возле нее и стул. На стене слева висят часы. Ну, да. Кто бы позаботился о комфорте пленников?
Я медленно подошла к женщине и, глянув на нее более внимательно, испугалась, что она может умереть. Дыхание у нее было слишком
