отдел и «безопасники». Не её дело. Всё.
Однако фонарик она мужу пока не отдала, так, на всякий случай. И после обеда, выбрав момент, когда на лестницу с большой долей вероятности никто не выйдет, опять залезла в шкафчик. Посветила фонариком – и оп-ля! Болванка исчезла из замочной скважины.
«Ну вот, что и требовалось доказать, действует кто-то из своих. Вынуть ключ можно только изнутри, и сделано это сегодня. Пора остановиться», – подумала Татьяна.
«Будем считать, что этот ход служит для выноса имущества, – решила она, – это в нынешних условиях и не преступление вовсе, а вполне разумные и оправданные действия. Вот ещё только проверю сумку в компьютерном шкафу – и всё, конец расследованию. Хотя сделать это будет непросто, народ всё время толчётся на стенде».
Тут Татьяна вспомнила ещё кое-что: конкреций! В пятницу она так перепугалась, что совершенно про него забыла, кусок оставался лежать на полу в углу тамбура. А теперь его нет!
Тут ей пришла в голову простая мысль: ведь тот, кто взял эту болванку и камень, легко узнает, что все эти игры со шкафчиком – её работа. Снова стало страшно. Надо как-то обезопасить себя, и Татьяна решила идти ва-банк.
Когда все подтянулись на «файф-о-клок» и захрупали сушками, она заявила:
– Слушайте, я тут случайно открытие сделала. Видели на лестнице стенд пожарный, а под ним дверцы? За ними, оказывается, есть запертая дверь! Никто не знает, что это такое?
– А чего это ты вдруг полезла закоулки института исследовать? – равнодушно спросил Алексей.
– Вчера вечером поднималась к себе за вещами, смотрю – дверцы открыты нараспашку, чуть не споткнулась. Ну и заглянула внутрь, – ответила Татьяна.
– Так если там даже дверь и есть, наверное, она заделана намертво, ведь у нас предприятие-то режимное, – заметил Сергей.
– Грязно там, должно быть, ужасно. Но вообще интересно, конечно, надо будет залезть, посмотреть. А с другой стороны, вдруг какая-нибудь сигнализация сработает и охрана прибежит? Лучше не лезть, – завершил тему Васька.
Татьяна немного успокоилась. Никто из ближайших сотрудников не проявил никакого волнения при её сообщении, похоже, все её подозрения в отношении своих напрасны. Ну и слава богу!
«Теперь все знают про эту дверь, а болванку и конкреций мог вытащить кто угодно, – успокаивала себя Татьяна. – Ведь я же не сидела на лестнице весь день, любой сотрудник института мог выбрать момент и сделать это. Пропади она пропадом, эта болванка».
Пока Татьяна уговаривала себя выбросить из головы всё, связанное с таинственными дверями и ключами, разговор за столом перешёл на тему, которую все в последнее время старались не затрагивать. Не выдержала Нина.
– А кто знает, как идёт расследование по убийству Жени? – спросила она. – Ведь уже неделя прошла, а ничего не известно.
– А кто нам что-то сообщать должен, не арестовали никого из нас по подозрению, вот и результат. Мы же ей не родственники, – пожала плечами Валя. – Может, мужу Женькиному позвонить, спросить? – предложила она.
– Ну и кто звонить будет? Как будто это так просто! Твоя идея, ты и звони, – загалдели все вразнобой.
Валентина попротестовала немного, но её убедили, что с этой деликатной миссией никто лучше неё не справится, и она позвонила. Все напряжённо прислушивались к разговору. Он был недолгим. Володя сказал, что родным разрешили похоронить Женю, похороны завтра.
Валя спросила его о ходе расследования.
– О результатах следствия ничего не говорят, похоже, и не делают ничего, – ответил Володя. – Сказали: ждите, сообщим по окончании следствия. Сроков не назвали, и такое впечатление, что вся милиция занята гораздо более важными делами, чем какое-то убийство. Родители Жени в очень плохом состоянии. Помогать нам не надо, помянем в кругу семьи. Похороны на кладбище завтра в десять, можете прийти, если хотите.
Все помолчали. Потом стали решать, кто поедет на кладбище.
Мужчины сразу же решительно отказались от личного участия в процедуре похорон, заявили, что готовы вложить деньги на цветы за себя и за всех, кто согласится поехать.
С трудом уговорили Нину.
– Хорошо, поеду, но с условием, что со мной будет Таня и ещё кто-нибудь, – выставила она свои требования.
– Давайте ещё Марьяну позовём, – предложила Татьяна.
Отправили делегацию в соседнюю комнату. Марьяна сразу согласилась, её начальник Витька слегка поломался, но отпустил девушку до обеда. Светы на работе не было, и он дорожил спокойным времечком и возможностью общения с Марьяной. Похоже, в отношении своей дипломницы он строил далеко идущие планы.
Девицы договорились завтра утром встретиться в метро и купить цветы. Деньги собрали со всех отделов.
На следующее утро, исполнив тягостную обязанность участия в похоронах, вся троица приехала в институт. Настроение было ужасное, кладбищенская обстановка на всех подействовала угнетающе.
Кладбище было старое, находилось прямо внутри городского района. Женю похоронили на «семейном» участке, рядом с могилой, где покоилась её давно умершая бабушка.
Женщины опять разворошили в памяти все подробности недавних событий, поревели вместе с родственниками. Те – родители и муж – не особенно хотели с ними общаться, ведь Женя погибла на работе, кто-то в этом виновен. Они представители коллектива, в котором произошла трагедия.
Комната отдела, когда девицы вернулись, была закрыта. На дверях висела записка: «Все в приёмной Генерального. Ключ на вахте». Похоже, что-то случилось. За ключом они не пошли, а сразу спустились на второй этаж, к кабинету Генерального.
Дверь в приёмную была распахнута настежь, народу набилось столько, что небольшая толпа стояла в коридоре в дверях. Изнутри доносились какие-то выкрики, в общем шуме разобрать было ничего невозможно.
Татьяна начала пробиваться внутрь, к своим, но в это время все устремились на выход, и её вынесло назад, в коридор. Дождавшись выхода Алексея, она спросила:
– Что происходит? Мы только что приехали, ничего не понимаем!
– Пошли в отдел, – ответил тот, – сейчас Серёга ключ на вахте возьмёт, мы его там для вас оставляли.
Когда в комнате все собрались, Алексей спросил:
– Все поняли, что нам сейчас объявило руководство? Я лично ничего толком не понял, да и не слышно было. Кто умный, разъясните для тупого начальника.
– Генеральный вроде сказал, что будет какое-то акционирование, – ответил Сергей, который сумел протиснуться поближе к руководству. – А потом выскочил зам по науке и стал кричать, что надо собирать общее собрание по спискам и голосовать. Тут все заорали так, что уже больше ничего не было слышно, и Генеральный приказал всем разойтись по рабочим местам.
Зазвонил телефон. Алексей взял трубку, выслушал, что ему сказали, и объявил:
– Звонила секретарша из приёмной. Весь коллектив больше собирать не будут, Генеральный понял, что это бессмысленно. Собрания
