положение стола в «большом углу» не является единственным, стол часто ставят у фасадной стены (вдоль нее или перпендикулярно к ней), как это нередко делают финны-суоми, русские старожилы в Литве или карелы. У северных вепсов в Прионежье бытует высокая «одиночная» (по терминологии К. Вилкуна) или однокамерная рига, как в восточной Финляндии.
Любопытные параллели обнаруживаются также в одежде. Употребление вепсскими женщинами в качестве основного и исконного комплекса верхней одежды с юбкой (а не с сарафаном) само по себе сближает вепсскую одежду с одеждой прибалтийских народов. Есть, однако, основание думать, что эта аналогия является более близкой и распространяется на ряд важных подробностей. У средних вепсов была распространена шерстяная или полушерстяная юбка с расцветкой поперечными полосами тканого орнамента; близкие по покрою и расцветке формы отмечены у финнов, эстонцев и ижор.
Поясной одежды наподобие hurstukset или hurstut води и ижоры, изготовлявшихся из сложной ткани (основа льняная, уток шерстяной), у вепсов не зафиксировано. Но очень близкий термин «hursti» употребляется вепсами и южными карелами в качестве названия для домотканных половиков. Замечательно то, что из точно такой же сложной ткани, что и половики (основа льняная, уток тряпичный), вепсы, карелы-ливвики и людики и смежно живущие группы русских шили так называемые одеяльные юбки (ribujupk), которые надевали на работу в зимнее время.
Аналогии в одежде этим не исчерпываются. Мужчины вепсы в прошлом имели обыкновение носить шейный платок (kaglanpaik), который распространен также у финнов-суоми, саамов, эстонцев, карел, коми-зырян и некоторых других народов Севера. Вепсские девушки любили носить головной убор, очень близкий сетукезскому ваннику или лентам води. Вепсы прежде носили холщовые наголенники (kalzut), подобные карельским и староэстонским, замененным впоследствии вязаными. Вепсы мужчины, как и карелы, эстонцы и сопредельные группы русских, знали и практиковали способ вязания варежек с помощью одной медной или костяной иглы с отверстием посередине.
Интересные параллели отыскиваются при просмотре бытовых предметов и утвари. Так, орнамент, украшающий вепсские солонки, отчетливо перекликается с узором на эстонских пивных кружках. Есть сходства и с культурно-бытовыми элементами, прослеживаемыми у неродственных по языку народов. Так, стиль вепсской бытовой и художественной керамики находит аналогии в литовских изделиях из глины. В Латвии (Курзёме, Видземе) бытовали так называемые коромысла шведского типа (в виде корытца), хорошо известные и вепсам.
Совпадения видны и в пище. Способ сушения и вяления рыбы и мяса (на фронтонах изб) известен, кроме вепсов, карелам и финнам-суоми. Средние вепсы любят очень жидкое кушанье, скорее даже напиток, приготовленный из брусничного сока, заправленного овсяной или ржаной, часто солодковой, мукой (boltahtas, uttudbol). Подобное блюдо готовят финны-суоми, карелы, шведы и норвежцы.
В сфере искусства, фольклора и обрядов также есть черты, сближающие вепсов с народами Прибалтики, как говорящими на прибалтийско-финских, так и на летто-литовских языках. Имеются указания на то, что у вепсов были записаны отдельные варианты руны об Иване Коенене (аналог былинному Ивану Годиновичу), эстонская руна о Салме, хотя, вообще говоря, эпоса типа рун «Калевалы» в сколько-нибудь широком масштабе вепсский народ не знает. Вепсам прежде был известен щипковый музыкальный инструмент, на котором обычно аккомпанировали себе певцы рун, — кантеле, широко распространенный среди народов Прибалтики. Примечательно и другое: вепсы Шимозера соблюдали обычай прикреплять над входными дверями щучью челюсть в качестве оберега от болезней. С другой стороны, в эпическом творчестве финнов, карел, ижор и других прибалтийско-финских народов образ щуки или даже «большой щуки» имеет явно мифологический и, быть может, исторически тотемический оттенок: из челюсти щуки было изготовлено первое кантеле и т. д. Нельзя, наконец, пройти мимо напрашивающегося на сопоставление с литовским обычаем sermenys (веселый пир при похоронах у некоторых групп литовцев) вепсского весьма архаичного погребального обряда, состоящего в веселении покойника.
Если попытаться выяснить вопрос о том, культура и быт какого народа (из числа говорящих на языках прибалтийско-финской группы) имеют наибольшее количество общих черт с культурой вепсов, то, несомненно, ближе всех к вепсам стоят карелы, особенно их южные группы — ливвики и людики. Нет нужды теперь доказывать это положение, тем более что мы уже имели случай развить его достаточно подробно. В основе общности культуры вепсов и южных карел лежит древневепсский культурный комплекс, хорошо прослеживаемый по археологическим данным. В дальнейшем близкое соседство и обусловленные им контакты, а затем и расселение среди вепсов некоторой части карел, пришедших из-за рубежа в XVII в. (о чем подробнее см. в главе четвертой), способствовали сближению обеих культур.
Заметное число этнографических признаков связывает вепсов с коми-зырянами. Диапазон коми-вепсских параллелей весьма широк. Прежде всего они прослеживаются в сфере хозяйственных занятий и в формах соответствующих им орудий труда. В Удорском крае было раньше распространено орудие типа мотыги — кокан (коми-перм. куштан) аналогичное вепсскому koks или карельскому kokta, kuokka. «В Удорском районе Коми АССР, — пишет В. Н. Белицер, — цеп известен под названием «кöла». Этот термин близок к названию «кола в карельском и вепсском языках. Подобный цеп употреблялся исключительно для молотьбы ржи». На охотничьем промысле коми-зыряне пользовались специальной палкой (койбедь), на одном конце которой насажен кованый железный наконечник, а другой конец отделан в виде лопатки. У вепсских охотников такое орудие также было в ходу, только без железного наконечника; ручка лопатки обрабатывалась в виде трехпалой лапы, с помощью которой на снегу после установки капкана имитировались следы зверей. Это орудие имеет и сибирские аналогии. Интересны совпадения в типах и мотивах росписи прялок коми и вепсов (отметим и терминологическую близость: вепсск. 'kozal’, коми-зырянск. козяль, козив). Привлекают внимание парные долбленые лодки коми (оррез) типа катамарана, известные также исаевским вепсам (под названием «колода» или «ройка» они бытовали и в некоторых районах расселения северных великоруссов).
Несомненное сходство вепсского и коми-зырянского домостроительства подчеркивается совпадением некоторых деталей, обнимающих как конструктивные особенности построек, так и их функциональное назначение. Избы ставились на высоких подклетах, и удорские коми, подобно вепсам, использовали подклеты как помещение для скота. У обоих народов сложилось обыкновение зимою держать кур в помещении под печью. Бревенчатый взъезд, ведущий на второй этаж вплотную к дому поставленного двора, вепсы и коми-зыряне часто сооружали, в отличие от соседних народов, не сбоку, а позади двора. Среди временных сооружений для жилья особый интерес вызывает коми-зырянский «керчом», представляющий собою часто трехстенный сруб с односкатной крышей, аналогичный вепсскому стану. Такие постройки иной раз сдваивались и ставились рядом, но не вплотную, будучи обращены друг к другу открытыми сторонами; между ними разжигали костер — нодью.
Некоторые детали одежды и украшений, бытующих у коми-зырян, должны быть поставлены в связь с западным, в том
