пальцами по подлокотнику.
– Получаем наслаждение и примечаем тех, кто может знать, куда делась посылка, – не глядя на меня, ответил Ориас.
– Надо же, ты можешь получать наслаждение не только в кровати? – хмыкнула я, буквально ощутив, как изумрудные глаза впились в меня.
Ориас подался ко мне, перегнувшись через подлокотник своего кресла. Между нами было расстояние в половину руки, и всё же я каким–то образом вновь ощутила запах мёда и коры, едва удержавшись, чтобы не облизнуть губы.
– Видимо, все ухажёры до этого причиняли тебе боль, раз ты не находишь наслаждение в кровати, – почти одними губами произнёс он, и в его глазах заплясали искры. – А ведь это можно устроить…
Звёзды, да я с ним скоро так с ума сойду.
Резко повернувшись к мужчине, я не сдержала раздражения и угрозы в голосе:
– Послушай, озабоченный – в последний раз предупреждаю: твоё миловидное личико не спасётся от моего кулака. И, кажется, Дамес будет не очень против.
– Значит, всё–таки считаешь меня красивым, – не сдержал усмешки тот. – Так и быть, возьму на заметку.
Я закатила глаза. Звёзды, это бесполезно – пытаешься грубить, угрожать, а он и ухом не ведёт. Есть хоть что–то, что способно его задеть?
Свет начал медленно гаснуть, и облокотившись об своё кресло, я взглянула на виднеющуюся из–за голов сцену, подсвеченную белыми прожекторами.
Началось.
3
Представление началось. Скажу честно – я мало была в театрах и операх… ну ладно. Я вообще на таком не была, признаюсь. Да мне и времени не было – на Орике таким делом не помышляют, на Земле просто некому ставить постановки, а из всех трёх держав во Вселенной только Центральное Содружество славится своими театрами. Звёзды, да билеты на те представления стоят от пятидесяти тысяч импер! Но, признаться, это того стоит.
Сцепив пальцы на животе, я не сводила взгляда со сцены. Бархатные портьеры цвета тёмного бордо распахнулись, и вперёд вышла синекожая вуйянка с лысой головой, на которой сверкали серебристые чешуйки. Надо же, я о них только слышала! Хотя, звёзды, это же Этажи! Тут всё самое редкое и запретное, да и вряд ли вуйянка по доброй воле покинула свой мир. Скорее всего, она тут раб, как и все, кого схватили Мародёры.
Я наслаждалась концертом, мурлыча себе под нос мелодию, пробирающую до костей. Звёзды, как же это прекрасно… сразу чувствуется, что некоторым дано петь. Я тоже какое–то время этим увлекалась, но если сравнивать пение человека с пением других иномирцев, то мы отстаём. И очень серьёзно отстаём.
Спустя час, а то и больше, на сцену наконец–то вышла феникс, закутанная в свой плащ. Однако стоило грянуть музыке, как тот соскользнул с её тела, и по залу прошёлся дружный вздох. Ориас выпрямился, с интересом и каким–то голодом в глазах смотря на неё. Звёзды, да мне скоро цепь понадобится, чтобы привязывать его.
Феникс была полностью покрыта пёрышками всех цветов синевы, с золотистыми пятнышками на груди и аккуратном миловидном лице. Ей не нужна была одежда – перья и так всё прикрывали, однако она всё равно была облачена в полупрозрачный топик и струящуюся юбку из двух лоскутов ткани.
Распростерев свои руки и улыбнувшись, отчего лазурно–золотистые глаза, занимающие весь белок, вспыхнули в свете прожекторов, Сирин запела.
Ох, это было волшебно…
Голос, текучий, как мёд, и настолько же сладкий, завладел всеми моими мыслями. Я не отрывала взгляда от сцены, с замиранием сердца смотря только на неё. Меня так и тянуло подойти ближе, встать на колени и умолять, умолять, умолять её не останавливаться. Я готова была отдать все свои сбережения, все свои запасные часы, лишь бы феникс не замолкала.
– Мэл… – словно в тумане услышала я, но даже не обернулась на голос.
Краем глаза я уловила движение, и тёплая ладонь сжалась на моих пальцах. Я не обратила на это внимания, смотря на феникса, чей голос растворял мои мысли. Ну почему я родилась всего лишь человеком?
Чужие пальцы на ладони сжались сильнее, и я ощутила их на своём подбородке, но даже не сопротивлялась, когда мою голову повернули. Перед взглядом тут же расплылось, словно я оказалась в тумане, и я попыталась вновь взглянуть на сцену с фениксом. Но чужие пальцы не дали, а в воздухе ощутимо запахло мёдом и корой.
– Глупая землянка… – услышала я тихую усмешку над ухом. – Наверное, надо было предупредить тебя насчёт фениксов… но разве я мог упустить такой шанс?..
Я вновь попыталась взглянуть на сцену, но меня остановили чьи–то губы. Я вмиг ощутила вкус мёда, и невольно подалась к их источнику, ощущая пробудившихся в животе бабочек. И голод. Ужасный, вековой, который даже в самые тяжёлые свои дни не испытывала… хотя, нет. Однажды испытала, очень и очень давно, что успела уже позабыть…
Туман в голове рассеялся в тот миг, когда чужие губы с такой же неохотой отстранились. Я зажмурилась, всё ещё ощущая на подбородке пальцы, и спустя пару секунд раскрыла глаза.
– Кажется, на этот раз поцелуй я заслужил, – не сдержал улыбки Ориас, находясь всего в паре сантиметрах от меня. Я взглянула на его губы, и только после в глаза, ощутив охвативший щёки румянец. – Фениксы, Мэл, могут гипнотизировать своим голосом. Разве не знала?
Я раскрыла было рот, но не нашла, что ответить. Звёзды, а ведь я слышала что–то об этом, но как–то особо к сведенью не взяла. Да и не собиралась встречаться с фениксом – они же редкие, буквально вымирающие.
– Говорю же – глупая землянка, – произнёс мужчина, и его большой палец коснулся моих губ. Глаза всего на миг стали чуть более зелёными, и от этого мурашки пробежались по коже. – И чтобы ты только без меня делала?..
– Ты знал? – сглотнув, прошептала я. – И не сказал мне?
– Я же не знал, что ты не знаешь, – заметил тот. – Раз ты так много знала про Тутам, я решил, что и многое другое тебе так же известно.
Звёзды, он прав. Моя ошибка. Если память мне не изменяет, то вывести из гипноза феникса может лишь какое–то «потрясение», чем и был для меня этот поцелуй. А точнее тот странный голод, заставивший туман в мыслях пропасть. Однако с каждым куплетом Сирин он вновь грозился вернуться.
– Почему на тебя не действует?
– У
