совсем, уступив место безжизненным солончакам и черным скалам, поросшим бледным полупрозрачным мхом, безжизненным, точно многолетняя паутина, затянувшая необитаемый дом. От малейшего прикосновения он рассыпался в пыль, и ее уносил бесприютно гуляющий в этих местах отринутый, как и все вокруг, тлетворный ветер. Чтобы как можно скорее достигнуть гор трехрогого Великана, Ветерок избрал наиболее короткий путь — через пустыню Гнева.
На спекшейся почве пустыни следы стали нечеткими. Но Камень был слишком хорошим следопытом, чтобы не понять их. Даже Крапчатый понял. Он заревел и мотнул головой в сторону ущелья Спасенных, словно говоря: нам туда. Старый зенебок шел сейчас порожняком. Камень решил испытать новичка. Гривастый оказался резвым, но покладистым зенебоком и сразу признал главенство Крапчатого. Видя, что хозяин медлит, Крапчатый еще раз нетерпеливо мотнул головой.
— Сам знаю, что туда! — легонько хлопнув зенебока между рогов, пробормотал Камень. — Не мешай, дуралей! Дай духов пустыни почтить!
Он испросил у духов разрешения пройти и пролил немного воды на песок. Вода тут же впиталась. Духи приняли жертву.
Каждый раз, когда Камень проезжал через эти места, ему становилось жутко. Уж больно много неупокоенных душ бродило здесь! Шутка сказать — Пустыня Гнева! Именно в этих местах, как гласит предание, и состоялась та страшная битва между царем Арсом и воинством темных духов. Не выдерживая мощи небесных молний, земля плавилась, камни обращались в прах, а тела живых существ становились паром. Предание гласило, что те приверженцы темных духов, которым удалось уйти через ущелье Спасенных и святилище Темных Богов в горы, вскоре умерли мучительной смертью. Так их настиг гнев Великого Се.
И хотя с тех пор луны обновляли свой лик неисчислимое количество раз, а на земле Сольсурана сменилась не одна сотня поколений, на этом месте от самого ущелья Спасенных и до гор Трехрогого Великана даже трава не смела расти. Мало кто решался без особой надобности ехать через эти проклятые Великим Се земли, но у молодого воина и его спутников выбора не было. В самом узком месте ущелья один человек мог запредельно долго обороняться даже от большого отряда. Пока хватит сил. Здесь Ветерок и принял бой.
Камень читал книгу следов, и на его сердце становилось все тяжелей. Земля была взрыта и стала жирной от крови. Повсюду валялись обломки оружия, клочьями вилась зенебочья шерсть. Вездесущие кавуки целой стаей с визгом и урчанием трудились над огромной тушей. То был белый зенебок Ветерка.
Где же сам Ветерок, который бился насмерть, один против четырех дюжин головорезов, задерживая их, давая возможность царевне и Обглодышу скрыться от преследования ненавистного княжича и его разнузданной солдатни, который даже истекая кровью не пытался прорваться в пустыню, продолжая сражаться до самого конца? И где сейчас прячутся Птица и малыш?
Камень углубился в пустыню, идя по следу Синеглазовых головорезов. Он проехал несколько десятков перестрелов, когда серый плащ тумана приподнялся, нарисовав на горизонте очертания заброшенного святилища темных богов. Обугленные колонны, поддерживающие давно обвалившийся свод, напоминали плакальщиц на погребальной тризне. Через случайно уцелевшее перекрытие была переброшена веревка, на конце которой беспомощно болталось обнаженное, окровавленное тело человека, подвешенного за ноги вниз головой со связанными за спиной руками. На правом плече несчастного виднелось изображение духа Ветра.
— Ах, Ветерок, Ветерок! — вздохнул Камень. — Неужто отлетался ты над нашими травяными лесами. Теперь пируешь вместе с другими героями в надзвездных чертогах Великого Се! Прости же меня, дурня старого, что не сумел тебе помочь, зачем-то одного отпустил!
Он горестно соскочил с зенебока, намереваясь отвезти Ураганам мертвое тело их сына, но протянув руку к черному от прилившей крови лицу молодого Урагана, обнаружил, что у ноздрей чуть теплится жизнь.
Скорее! Отвязать от колонны веревку, осторожно опустить тело на землю, перерезать путы. Правая рука Ветерка неестественно изогнута, видимо сломана. На теле места живого нет. Боевые раны перемежаются с ожогами, кровоподтеками, следами от подбитых гвоздями сапог и плетей. Синеглаз и его свора мучили пленника, пока, как и Камень, не решили, что он мертв.
Устроив Ветерка на разложенном на земле плаще и подложив под голову дорожный мешок, Камень развязал мех и окропил водой лицо раненого воина. Разбитые, опухшие, похожие на два куска паленого мяса, губы чуть шевельнулись в поисках живительной влаги. Велика была жажда жизни в этом молодом сильном теле. Проглотив несколько глотков воды, Ветерок попытался разлепить заплывшие лиловыми синяками щелочки глаз, но вряд ли сумел что-либо разглядеть.
Могучий Утес погладил его пыльные, свалявшиеся волосы:
— Это я, Камень! Ты слышишь меня, Ветерок? Потерпи немного. У тебя, кажется, сломана рука. Я сейчас перевяжу твои раны и отвезу тебя в Гнездо Ветров…
— Камень! — Ветерок сделал попытку приподняться, но это ему не удалось. — Оставь меня! Спаси Птицу… ей грозит опасность!
— Где она?
— В горах Трехрогого Великана… В пещере под скалой, похожей на свернувшуюся змею дхаливи… Синеглаз и Ягодник ищут ее… Я не сказал им ничего… но он может отыскать следы…
Камень знал, что чуть дальше святилища темных богов ущелье Спасенных разбегалось бесконечным лабиринтом каменистых тропинок. Обследовать каждую, только даром время терять. И все же шанс, что Синеглаз, даже потерпев неудачу с Ветерком, нападет на след, был не так уж мал.
— Не волнуйся! — успокоил раненого Камень. — Не такие уж они хорошие следопыты. Отыщем мы твою царевну.
Он извлек из дорожной сумки мягкие стираные полосы холста, которые служили для перевязки ран, и небольшой плетеный короб, наполненный жиром пещерного табурлыка, того самого, убитого при помощи царевны. Жир табурлыка, как известно, затягивает раны, не давая им загноиться. Знать бы, что так скоро пригодиться, не торопился бы продавать!
Соорудив из ножен лубки, Могучий Утес старательно закрепил сломанную руку молодого воина, промыл водой, смазал жиром и перевязал раны.
— Терпи, парень! — приговаривал он вместо заговора. — Тебе еще рано умирать!
Завернув раненого в плащ, Камень более ли менее удобно устроил его на спине Крапчатого. Следовало спешить. Не очень-то обрадуются Ягодник и Синеглаз, обнаружив исчезновение тела Урагана. Самое главное сейчас найти царевну. Если разумник Обглодыш провел ее по горам мимо лап наемников, она сумеет вылечить Ветерка. «О Великий Се! О духи гор! Защитите царевну Сольсурана и тех, кто печется о ней! Уберегите сына Ураганов от темных духов смерти!»
***
Вопреки всем расчетам, они достигли гор Трехглазого Великана только к вечеру, и в том была вина Крапчатого. Преисполнившись ответственности за раненого, старый зенебок всю дорогу шествовал мягко и чинно, точно долгополый жрец во время священных церемоний. Понукания и увещевания были тут бесполезны. Уже если
