Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 30
детоубийстве. Единственным аргументом являлось то, что все вышеперечисленные могли попросить прощения у бога и умереть своей смертью, а Лина — нет.
Но Лина всю свою жизнь просила у бога одного — смысла. Так и не получила его, вместо этого она получила лишь ещё больше страданий и печаль. Так неужели её извинения услышал бы хоть кто-то. Нисон мучился от душевной боли, не находя согласия хотя бы на человеческие похороны на кладбище. Его жена была достойна большего, чем кусок земли за кладбищем, который никто и никогда не станет охранять. Он знал, что она бы ни за что в жизни не убила ребенка, знал, что сейчас ей так тяжело даже при условии, что она мертва. Но Нисон не мог ничего сделать, он был просто бессилен перед словом церкви. В поминках ему отказали, запретили отпевать и вообще вспоминать добрым словом жену. Словно Лина сделала самое большое зло человечеству, ей желали всего самого наихудшего в аду. Она стала в глазах священнослужителей хуже собак. Все эти дяди в черный одеяниях с большим крестом на груди, что называли себя батюшками, не могли поступить не по ветхой книжонке, а по-человечески. Разве, умерев в страшных муках, человек становится предателем бога? Нисону так никто и не ответил. Он даже не мог представить боль смерти Лины, он боялся умереть так же. Ведь его также похоронят вот тут, рядом с женой. Рядом с такими же бедолагами, которых загрызли собаки. И спустя пару лет он превратится в обычный кусок земли, а о нем даже никто и не вспомнит.
Но под землёй собаки тебя не тронут. Разве не люди в этом городе виноваты в том, что здесь столько собак? И всем всё равно на этих тварей, пока те их не покусают. Люди в этом городе были черствее куска хлеба, за который дерутся собаки. Укусы принимались за слабость.
Нисон тоже чувствует эту вину, чувствует тоску и одиночество… Эти пару минут того одиночества, которое испытывала Лина, показались ему страшнее ада. То было чувство не простого одиночества, когда было не с кем поговорить или не с кем разделить кровать. То было такое страшное чувство, которое никогда не хотелось испытывать — среди людей, среди близких и друзей, он чувствовал себя одиноким, отделившейся субстанцией. Во всём мире он был одиноким. И никто не сможет избавить его от этого одиночества.
Стоя у могилы жены, он чувствовал, как с каждой минутой сходит с ума от горя, страха и тоски. Девушка уже давно ушла, но Нисон стоял у деревянного креста, обдумывая всё, что произошло.
Где-то вдалеке слышит хруст снега. Он резко отворачивается, пытаясь найти источник звука. Никого нет.
Лина никогда его не простит — а ему это было необходимо. Нисону хотелось, чтобы она сказала ему, что он ни в чем не виноват. Но он был виноват.
Опять хруст. Нисон боязливо посмотрел в сторону леса. Он всматривается в быстрые ритмичные движения, и замечает стаю бешеных собак возле кладбища. Они стояли, глазея на Нисона. Наконец, он не выдерживает и падает на могилу, заходясь плачем. Так больно на душе ему не было ещё никогда.
— Собаки, — тихо шепчет Нисон, приглаживая землю. Как же ему хотелось обнять Лину, а не холодную могилу. Наверное, только в этот момент он и понял, что чувствовала Лина… Нет, всё-таки не понял. Никто кроме нее никогда не сможет понять, насколько это убило и раздавило её. Никогда.
А хруст снега, такой волнительный и противный, раздавался всё громче и громче.
…Собаки…
— Они теперь твои, — раздается голос где-то рядом. Голос Лины. Нисон оборачивается, крутит дрожащей головой в поиске источника звука.
Но видит лишь их.
Они приближаются теперь к нему. Ему уже не получится избегать, потому что их передала проклятьем Лина. Они теперь его. Собаки заберут Нисона рано или поздно. Лина своей смертью короновала его Сукиным сыном.
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 30
