Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
class="p1">Атон Гольденштерн заканчивал очередной спуск в человеческий мир — в его подробнейшую и неотличимую от реальности версию. Его земная жизнь была на сто процентов правдоподобной и ничем не отличалась от настоящих земных жизней — кроме того, что была симуляцией, сшитой из множества имплант-фидов.
Гольденштерн притворялся Маней и множеством других людей. Он рассказывал себе запутанные истории, от которых перехватывало дух. И все, кого Маня встречала, тоже были Гольденштерном, просто носили другие маски. Просыпаясь, Гольденштерн постигал, что только что был ими. А потом вспоминал себя. И эта невозможная секунда теперь ждала ее впереди.
Дно шахты было уже совсем близко, но ни Мане, ни чемодану не суждено было до него долететь. Кино кончилось.
Атон Гольденштерн становился собой. Свободным. Всесильным. Вечным. Двуполым. И в этой стремительной трансформации праха в божество, как учили мудрецы, и было заключено высшее из возможного. Единственный способ по-настоящему уподобиться Вседержителю.
* * *
Атон Гольденштерн проснулся под бесконечным куполом своего храма, захохотал, расправил все шесть огненных крыл — и взвился в сияющее золото своего личного неба.
Купол был огромен — даже Прекрасному было непросто подняться к его высшей точке.
Возносясь, он все полнее понимал, кто он и какой властью обладает. Он вновь обретал свои силы — и чувствовал, как склоняются перед его славой баночники всех десяти таеров, каждого из которых он мог ощутить и коснуться множеством непостижимых человеку способов. Некоторые, видя его восход, трепетали. Другие — из высших таеров — презрительно щурились. Они тайно верили, что стоят выше своего солнца. Но так считают во всех мирах: везде старшие ангелы соблазняются данной им властью и хотят отпасть от своего Господина.
Таков был путь — нырнуть в тщету и боль, чтобы выйти из нее и вознестись к небывалому счастью. Быть всем. В этом и заключался смысл названия «Гольденштерн Все». Высокий, тайный и прекрасный смысл, который он только что вспомнил.
Он летел все выше и быстрее, поднимаясь сквозь разреженные слои бытия, пересекая границы возможного — и наступила секунда, когда он ясно пережил, как только что одновременно был глупой девочкой по имени Маня, с которой в этот раз начался его восход, ее подругой и терапевтом Офой, теткой, отцом, друзьями и подругами по лицею, пьяными скоморохами, злобным мозгом в чемодане и даже задушенными курами. Он был каждым из них — и никем.
Его личная симуляция была совершенна. Он был бесконечно счастливой всесильной сущностью, для развлечения распавшейся на множество ограниченных и полных боли жизней. И теперь цепная реакция вовлекала в сферу его восприятия даже те сознания, которые изначально не были частью симуляции — и их становилось все больше. Такое невозможно было подделать. Бог возвращался домой, приближаясь к своему тайному трону, окончательному состоянию Всего Сразу, ждущему в конце пути.
Прекрасный взлетел к вершине купола и замер на секунду под его высшей точкой — золотой звездой своей славы. Предчувствие небывалой радости залило его, переполнило — и сожгло… А когда секунда вечности наконец прошла, он с удивлением понял, что Невыразимое уже кончилось.
Счастье покидало его — как всегда…
Но почему?
В звезде была надпись на древнем языке. По условиям симуляции он забывал ее вместе со всем, что было прежде — и каждый раз видел как бы заново.
Гольденштерн прочел надпись, изумленно замер в зените, распрямил свои энергии, лучи и крылья — и вспомнил главное: почему бог пустил его на эту ступень совершенства. И еще — что такое бог.
И тогда, сжавшись от гнева, боли и ужаса в клуб багрового огня, он развернулся в потоке причин и следствий и начал новое низвержение к узким и слепым человеческим смыслам — чтобы забыть все то, что понял минуту назад.
ПОЕДИНОК
Сасаки-сан относил себя к вымершей расе, обитавшей в мире — и в Японии тоже — когда-то очень давно.
Такие, как он, в большинстве своем не дожили даже до революции Мэйдзи: поубивали друг друга мечами и пиками еще в Средние века. Сасаки не был военным. Во всяком случае, в этой жизни — монахи секты Шингон говорили ему, что в предыдущем существовании он был сначала дзенским монахом, а потом офицером армии вторжения в Бирме. Но в своем сердце он был воином.
Он происходил из самурайской семьи и до сих пор хранил несколько фамильных мечей, одним из которых (малым и прямым) убил себя далекий предок в день капитуляции. Сасаки-сан был уверен, что сделал бы то же самое. Он не слишком ценил жизнь и ее убогие радости. Но уважал смерть — как нечто, прерывающее тоску человеческого существования.
Сасаки-сан был уверен, что мир уже много столетий населяют вырожденцы — но не считал себя одним из них. Он был освобожден от ношения QQ-nekko и социального импланта по медицинским причинам. Документы, удостоверяющие фальшивую мозговую патологию и душевную болезнь, он купил за большие деньги через якудз. Очень дорого и рискованно. Но ошейник разрешили снять.
Сасаки-сан не делал ничего такого, что следовало скрывать от общества — он просто не хотел ходить в ошейнике. А фальшивая болезнь мозга позволяла держать рот на замке почти всегда. На людях Сасаки подволакивал ногу, порол чушь и чувствовал себя изрядным Гамлетом — но не таким, конечно, как в рекламе «TRANSHUMANISM INC.» Особое удовольствие он получал от спектакля потому, что пребывал в прекрасной физической и душевной форме.
Сасаки-сан был фехтовальщиком. У него был восьмой дан кендо. Он мог не то что разрубить муху мечом — а поймать ее палочками для еды. Сасаки, конечно, мог бы прокормиться своим мастерством, если бы захотел. Мог бы серьезно разбогатеть — его приглашал в Москву сам кукуратор Добросуда, до ухода в банку увлекавшийся боем на мечах.
Но обучать сердобольскую гвардию Сасаки не захотел — с северным деспотом связываться не стоило, и даже не по этическим причинам. Бро кукуратор фехтовал длинным двуручным мечом и рапирой, в средневековом европейском стиле, отличавшемся от искусства катаны, и замучил бы царственными советами из своей банки.
Лучший способ избежать проблемы — не ходить туда, где она возникнет. К этому, если разобраться, и сводится вся житейская мудрость.
Искусство, которым Сасаки зарабатывал на жизнь, было другим, но вписывалось в семейную традицию вполне.
Сасаки-сан строил боевые механизмы.
Конечно, не реальных дронов-убийц, смертельных кибернасекомых или что-то подобное. Этим занимались серьезные компании, и конкурировать с ними одиночка не мог.
Его боевые механизмы были куклами воинов в натуральный размер, практически неотличимыми от людей. Они насмерть рубились друг с другом боевыми мечами на потеху
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
