которым я столкнулась, а что-то ещё, что и заставило меня тогда к нему приглядеться.
Ужас. Я же первая и изведусь.
Одна надежда на то, что расчёты лорда Фаджио верны, и ждать недолго. Сутки или чуть меньше, и я всё вспомню.
Пока же придётся мириться со свербящим ощущением упущенной разгадки.
Хотя кто сказал, что ответ именно в этом воспоминании?
После столкновения я благополучно добралась до своих покоев, но куда и зачем я отправилась потом?
Болезненная игла вновь впивается в висок, заставляя меня оставить попытки распутать этот клубок прямо сейчас. Я — Гвидиче. Я умею ждать.
Дурнота понемногу отступает и позволяет мне насладиться видом из окна.
Адепты прогуливаются по аллеям, между пожелтевшими деревьями с вкраплением багрянца в кронах мелькают силуэты, облачённые в академическую форму и выходные наряды. Да, устав ЗИМы позволяет вне занятий форму не носить, и этот факт тоже вызывает какое-то смутное воспоминание, но до конца не оформившееся, поэтому у меня получается на него не отвлекаться, а продолжать наблюдать за умиротворяющими повседневными картинами из жизни академии.
Только несколько человек в мундирах гвардейцев выбиваются из толпы и режут глаз среди хихикающих девушек в мантиях менталисток и целительниц и парней-боевиков, явно бредущих с полигона.
Похоже, что главный императорский дознаватель решил взять ситуацию в академии и под свой контроль, не оставляя всё на усмотрение ректора. Это я только парочку гвардейцев углядела, а сколько их в ЗИМе на самом деле? А в штатском?
Признаться откровенно, на фоне всех этих событий, я гвардейцам рада. Я точно знаю, что они не просто так получают свои золотые. Брату удалось поступить в личную императорскую гвардию, несмотря на кучу запретов, благодаря самоотверженной службе.
Лишь сейчас я вспоминаю, что последнее письмо от брата пришло из городка с побережья. Значит, он там? Ему доверили участвовать в расследовании? Тогда не удивительно, что Николас быстро сориентировался по поводу моего рода. Надеюсь, что Дерилу не грозит никакая опасность.
А, может, быть он что-то знает? Надо будет вечером ему отписать. Завтра как раз магпочту отправляют.
— Эй, Гвидиче! — отрывает меня от размышлений густой баритон. — Пойдём на свидание!
Я приглядываюсь и вижу, что группка боевиков, которых я заметила в конце аллеи, добралась уже до крыльца. Один из парней, вроде бы высокий и плечистый, машет мне.
С чего бы такие внезапные предложения? Мы, кажется, не знакомы.
— Нашёл кого приглашать! — тыкает его локтем в бок адепт, идущий рядом. — У тебя завтра практика с ректором. Уверен, что её переживёшь?
Это уже интересно. Значит, я не ошибаюсь, и Кристиан всё-таки выполнил своё обещание, и теперь все знают, что я его невеста. Только как он это провернул?
Я сожалеюще развожу руками, показывая парню, что мне очень жаль. Да-да, это всё ректор, а так бы я обязательно. Кстати, надо бы парня запомнить. Весьма привлекательный, наверняка Катарина о нём всё-всё знает.
Настроение тут же портится.
Сейчас у Катарины лучше ничего не спрашивать, да и на фоне этой помолвки внимания к другим мужчинам стоит избегать.
Пойду в лабораторию, надо хоть как-то себя занять, чтобы не провоцировать мигрень.
Прихватив всё необходимое, я отправляюсь в исследовательский сектор. По дороге мне встречается всё больше адептов, в основном мне незнакомых. Все они поглядывают на меня с любопытством, кто-то с наглым, кто-то исподтишка. Это начинает откровенно нервировать. За любопытством проступают недоумение и неприязнь. Я так долго привыкала быть незаметной, что сейчас я чувствую себя будто голая. Лишь одна адептка смотрит на меня с откровенной симпатией. Та самая девушка, которую я сегодня видела с Дельтиго.
Завернув за угол, я встаю, будто налетаю на препятствие.
Тишина этого коридора, его прохладный полумрак что-то сдвигают в сознании, и новое воспоминание накрывает меня.
Я ничего не вижу. Голова раскалывается ужасно.
— Ты что делаешь? Ты сошёл с ума! Ты не должен с ней так поступать! — истерично шепчет какая-то девушка.
— А что ты предлагаешь! — так же шёпотом огрызает мужчина. — Она всё расскажет.
— Да она толком ничего не видела! Что расскажет-то?
— Если верить тебе, она — абсолютнейшая курица, но я видел её в компании ректора и главного дознавателя, они-то не идиоты.
— Скажешь тоже, ректора! С чего бы лорду Натори иметь с ней дело?
— Не заставляй меня думать, что и ты дура …
Новый приступ боли вызывает шум в ушах, и мне не удаётся расслышать имя девушки.
— Раз ты такой умный то должен понимать, что это не пройдёт незамеченным!
— Тогда поступим так…
В голове словно взрывается боевой шар третьего порядка, теперь я не только ничего не вижу, но и не слышу. Я вообще перестаю чувствовать себя. Слух возвращается медленно, и первое, что я разбираю, это собственный стон, скорее всего, тихий, хотя мне он кажется оглушающим.
— … ты же хотел её отнести в покои! — снова волнуется девушка.
— Тсс… Кто-то идёт. Не до неё сейчас. Сматываемся!
Глава 27
Из-за того, что с обрывом воспоминания я будто резко выхожу из темноты на свет, у меня кружится голова. Вынужденно ухватившись за стену в поисках опоры, медленно прихожу в себя.
Неоштукатуренная каменная кладка, прохладная и шершавая, словно понемногу возвращает мне чувства. Сначала осязание, потом я различаю на камнях трещинки и цвета, так возвращается зрение. Слух приходит с отдалёнными отголосками смеха снующих за поворотом адептов. И наконец обоняние отрезвляет меня — я чувствую запах целительского зелья…
Проклятье! Я чуть не разлила остатки снадобья Катарины, флакон с которыми я положила в карман, чтобы освободить себе руки для книг.
Прислонившись к стене боком, я могла раздавить склянку, но вовремя спохватываюсь. Мне везёт, просто выбило пробку из пузырька и слегка намочило ткань платья.
Николас и тут был прав, предлагая мне как следует отлежаться, но назад я уже не пойду. До лаборатории совсем рукой подать.
Держась за стену, я медленно дохожу до одного из исследовательских кабинетов, магдатчик над которым горит белым. Стало быть, свободно.
Я захожу в просторное помещение и совершенно неэлегантно плюхаюсь на рабочее место. Очень хочется поразмыслить над тем, что пришло ко мне в воспоминании, однако головная боль быстро даёт понять, что пора завязывать с дурными идеями.
Похоже на пытку, надо всё время помнить, о чём думать нельзя, и это возвращает к мыслям о запретном. Силы небесные! Есть ли наказание суровей?
Так. Я тру лицо, приводя себя в рабочее состояние. Сейчас попробуем отвлечься.
Выкладываю на стол стопку книг, которую до сих
