они обещали — они не собирались выполнять изначально. На выборах можно было голосовать как угодно, были в избытке и правые, и левые и центристские партии, но все что ты выбирал — какая группировка какой кусок общего пирога получит. После выборов — создавалась коалиция, среди которой распределялись «хлебные» (коррупциогенные) места, после чего — те, кто прорвался во власть начинали «отбивать» потраченные на это деньги. Все данные обещания — разом забывались, а продажность и мобильность украинских политиков просто потрясала — левый политик, если ему это было выгодно, за одну ночь мог стать правым и наоборот. Попав на «хлебное место», украинские политики объедали всё, что можно съесть, как саранча — и шли дальше. За четверть века — эти люди довели страну, которой в девяностые прочили будущее самой успешной постсоветской республики, «славянской Франции» — до последней черты. Экономика уже не работала, а аппетиты власть имущих все росли — они уже проели все проценты, какие только можно и подъедали основной капитал. Что будет после того, как закончится и он — никто не думал.
Но в отличие от всех предыдущих послов США на Украине — Фоуленд был профессиональным африканистом, специалистом по странам третьего мира — ситуация его не ужасала и не выбивала из колеи, он видел такое и не раз. В Африке. Украина — была типичной африканской страной, белая кожа жителей которой была не более чем недоразумением. Все ровно тоже самое. После ухода колонизаторов — перестали работать и проели то наследие, которое им было оставлено. Цветет и пахнет трайбализм — это когда каждый, кто занимает должность, начинает подтаскивать людей с одного рода, клана, племени, села, невзирая на их профессиональные качества. На Украине — каждый знал, из какого он села и района, существовало понятие «селюки», политики группировались в основном по территориальному признаку — черновицкие, одесские, днепропетровские, донецкие, харьковские. Иррациональная ненависть к бывшим колонизаторам — русским, стремление «все сделать по своему», разрушить даже хорошо работающие механизмы. Совершенно дремучая ксенофобия — украинцы ненавидели украинцев с Востока за то, что они говорят по-русски, в ультимативной форме требовали учить украинский язык, без уважения относились к их национальным и культурным особенностям, применяли насилие по этническому признаку. В ходу были уничижительные прозвища русских — вата, колорады, ватники, рабы — точно тоже самое, как хуту называли тутси «тараканами» или радикальные сунниты говорили, что шииты родились от блуда женщин с собаками. Примитивизм, почвенничество, возвращение к истокам — украинцы сознательно понижали планку, начинали носить костюмы с элементами фольклорного национального (вышиванка), многие выступали за то, чтобы уничтожить крупную промышленность, так как на заводах работают «рабы», заняться примитивным сельским хозяйством. При том, что во многих странах модернизация сопровождалась как раз отказом от национальных особенностей, признанием что «мы такие же как и все» — при дворе Императора в Японии, например, запрещено носить национальный костюм, только европейский костюм-двойка[45]. Запредельный уровень коррупции и неуважения к закону — точно признак нецивилизованных людей. Но для африканских стран — такой уровень коррупции и трайбализма нормален, они так живут. Совершенно дикие бредни вместо собственной истории — о том, что украинская культура является древнейшей, о том, что ей тридцать пять тысяч лет, о том, что украинцы выкопали Черное море. Использование коллективных скачек как элемента сплочения (кто не скачет, тот москаль) — такое используется, например у масаев в Африке, они коллективно подпрыгивают, перед тем как отправляются на охоту…
И даже многократно восхваленная сплоченность украинцев, массовое волонтерство — было еще одним доказательством примитивности украинского общества и государства. Дело в том, что современное общество и государство представляет отдельно взятому индивиду достаточные возможности для автономного выживания — и такая сплоченность просто не нужна. Вот почему первыми «права личности», «личное пространство» — возникли в урбанистичной, промышленно развитой Великобритании. В примитивных обществах и государствах — люди сплачиваются, чтобы выжить, потому что индивидуальное выживание невозможно. Например, на африканских базарах — люди подходят к водителям грузовых автомобилей и договариваются, чтобы ехать сверху, на грузе — потому что не ходит общественный транспорт и почти ни у кого нет транспорта личного. В некоторых африканских странах — вместо автобусов используются легковушки: четверо, пятеро, семеро — садятся в машину, кооперируются и едут.
В общем, ситуация на Украине представляла собой типичное восстание коренного населения, против навязанного им извне сложного и современного жизненного устройства, ломающего их примитивный уклад, их представление о самих себе, их ценностную иерархию. Первый яркий пример подобного восстания был в Иране в семьдесят девятом — при том, что все семидесятые годы Иран по темпам экономического роста соответствовал Японии. Но Япония — вошла в пятерку самых развитых экономик мира, а Иран — рухнул в пучину религиозного восстания и потом восьмилетней кровавой войны с соседом, которая не сдвинула границу, ни на метр, но унесла миллион жизней. Смертельно больной, умирающий на чужбине от рака иранский шах вспоминал, что ударной силой восстания стали рыночные торговцы, которые теряли работу из-за массово открывавшихся супермаркетов. Но я не мог запретить открывать супермаркеты! — восклицал шах. Только это — уже никого не интересовало…
Плюсом Майкла Фоуленда было то, что он как профессиональный африканист не только мог поставить Украине правильный диагноз, не отвлекаясь на красивые и правильные слова о «европейском выборе» и «первой на постсоветском пространстве настоящей демократии» — но и назначить правильное лечение. Нужно начать с того, что выделить, отгородить от всего остального островки цивилизованности в море примитизма, создать устойчивые общественные группы, которые будут сильно выделяться на фоне всех остальных, иметь отличные от других ценности и ориентиры и быть способны защищать их. Это будет элита — настоящая, отдельная от остального народа и профессионально управляющая им. В таких странах — рекрутировать политических агентов и агентов действия с низов, из народной массы — большая ошибка. Сначала — надо воспитать элиту. Потом — если получится, надо подтягивать и всю остальную страну. Но элита должна быть. Скорее всего, классическая из двух групп. Это бизнес и армия. Но армия в Украине — это не элита, из нее выращивать элиту слишком сложно и дорого, там теперь много добровольцев и волонтерства. Другое дело бизнес. Вот там — все в порядке, они осознают себя как отдельный класс, они в основном даже не украинцы — евреи и русские. А с демократией — надо заканчивать…
И у элиты — должен быть отдельный язык. Сначала русский — просто потому, что его знают все. Потом возможно английский
