занимало огромную площадь, вмещая кроме усадьбы еще давильни для масла и винограда, несколько складских помещений для готовой продукции. Зернохранилище представляло собой высокую башню, в которой могли бы укрыться хозяева.
Стены вокруг усадьбы поражали свежей побелкой. Примерно на уровне груди по белой стене шла красная полоса. Ворота были украшены фреской в виде виноградной лозы, служащая продолжением живой лозы, обвившей стены.
– Достойно, – оценил Эгрегий.
Он видел множество усадеб, так что мог оценить размах.
– Надо думать, – сказала Хенельга, – это собственность нашего скромного жреца?
– Может, он арендует эту собственность у поселения, – пожал плечами Виал. – Бессрочно арендует, с правом передачи потомкам, которых у него официально нет.
– Значит, это его собственность.
Это же очевидно. И где, как не в усадьбе рабовладелец стал бы содержать подходящий для продажи товар. Тем лучше для покупателей. Ведь люди, что заперты здесь, уже давно не видели своих домов, родных, их ничто не держит в этом месте, кроме привычки и страха.
А для особо строптивых – есть башня зернохранилище. Ведь кроме защиты хозяина усадьбы она может служить темницей для бунтовщиков.
– На латифундию не тянет, но все равно огромная, – подытожил Виал.
– А земля принадлежит не городу, а храму.
Предположение Эгрегия скорее всего верное.
Хорошо, что раб не знает языка гирцийцев. Или он не выдает знания.
Пусть, Виал ничего не потеряет от того, что их треп станет известен Харету.
За воротами располагался парадный дворик, украшенный напольной мозаикой. Изображения крылатых божеств, занятых презренным ремеслом, должны были принести богатство и процветание дому.
Даже каморка привратника была полноценным домом, где могла разместиться семья. Привратник, даром что раб, как раз и обитал с семьей в этом доме. Похоже, кроме охраны ворот ни он, ни его жена и дети не были обременены никакими обязанностями.
В остальном усадьба ничем особо не выделялась. Двухэтажное строение, серый фасад, внутренний двор, где располагается кабинет хозяина. На женскую половину чужаков не пускают.
Путешественники не увидели ни декоративного сада, ни рабочих построек. Лишь в дальнейшем их познакомили с рабскими казармами.
Гости явились в этот дом не пировать, а заниматься делом. Так что раб сразу же провел их в кабинет хозяина. По пути можно было увидеть различные украшения, что впрочем не очень заинтересовало Виала. А его спутники попытались скрыть эмоции.
Их встретил молодой человек, занявший место за массивным столом из дуба. Ножки стола были выполнены в виде дельфиньих хвостов, резьба на столешнице напоминала морские волны. Лицо юноши показалось Виалу знакомым. Как бы не отца его он вчера видел.
– Хайре! – поприветствовал Виал и представился.
– Хайре! Я знаю, кто вы. Ведь пригласил вас в свой дом по просьбе его святейшества, экзарха Харета.
Представляться юноша счел излишним. Виал и не настаивал, но запомнил парня.
Этот стол не был просто декоративным элементом, это был рабочий инструмент. На столешнице Виал заметил следы от чернил, восковые пятна и чирки от стила. Свитки были убраны в стеллаж сбоку от входа, а таблички рассортированы на полках за спиной хозяина. Перед юношей лежала только одна табличка, как понял Виал, это был список имен.
Так и оказалось.
– Вот список людей, что могут подойти тебе, – сказал юноша, пододвигая табличку.
Виал нагнулся над столом, перевернул табличку лицом к себе. Толи случайно, толи намеренно, но данай написал имена и описание рабов на своем языке.
Пришлось постараться, чтобы разобраться. Виал долго изучал список, словно приценивался. Недалеко он смог продвинуться в прочтении.
– Если у вас возникли проблемы, – сказал землевладелец, – могу предложить услуги помощника. Он прекрасно справляется с написанием любых документов.
– Нет, благодарю, – Виал ядовито улыбнулся.
Основные слова он знал. Так что из списка в пятьдесят имен отобрал с десяток. Мог бы взять больше, средства позволяли. Только зачем класть все яйца в одну корзину?
– Вот я выбрал, – Виал взял бронзовое стило со стола и принялся вычеркивать лишние имена.
Юноша наблюдал за торговцем, сказал, что тот сделал хороший выбор. Хороший, очевидно, для него.
– Пожалуй, стоит поглядеть на них вживую, вдруг у них окажутся недостатки, не отмеченные в табличке.
– Конечно, ведь вам предстоит работать с этими людьми.
Землевладелец поднялся из-за стола, направился к выходу.
– Сколько из них знают мой язык? – спросил Виал по дороге.
– Из выбранных тобой – никто.
Что ж, придется тратить время на изучение языка местных. Чем дальше на восток и на север, тем сложнее встретить людей, говорящих на гирцийском.
Рабов содержали вне стен усадьбы. Сделано это не случайно, ведь восстания в таких крупных поселениях становятся самыми жуткими событиями. Но и на свободе держать рабов никто не станет, вдруг разбегутся. До холмов несколько рукой подать, в них может скрыться не одна сотня беглецов.
С восточной стороны усадьбы располагалась огороженная территория, в которой было несколько строений. Рабские бараки.
Единственное достоинство таких строений, что летом в них прохладно, а зимой не слишком холодно. Спали в бараках по три десятка человек на трехъярусных нарах. Рабы сами ухаживали за собой, содержали бараки в чистоте. Надсмотрщики лишь контролировали результат их деятельности. Никто же не хочет, чтобы ценный товар заболел, не хватало еще чтобы сотни рабов передохли от болезней.
Территорию охраняли варвары. Те же самые, что защищали покой жрецов на холме. Похоже, что во всей Аретии используется труд наемников. Виал этого не учел, но с другой стороны, что это меняет? С наемниками даже лучше, ведь их верность зависит от кошелька хозяина.
И сейчас не требовалось подкупать воинов.
Навстречу хозяину вышел старший надсмотрщик. Судя по клейму, он был таким же рабом, как его подопечные. Кожаный панцирь, дубинка и кинжал указывали на его статус. Возраст и морщины предавали этому человеку воинственный вид.
Землевладелец обменялся с ним фразами на языке данаев. Виал понял только то, что им требуется осмотреть товар для покупки. Имена указаны в табличке.
Гости и хозяин остались у входа, возле открытых ворот. Никто не хотел заходить
