человек просто ломается, не выдержав давления.
– Какого давления, э? – безнадежно махнул рукой Расулов.
– Ну, поскольку следов пыток ни на ком из твоих джигитов не видно, скорее всего, психологического. Возможно, кому-то из них предложили сумму, от которой он не смог отказаться, но, коль скоро мы имеем дело с ФСБ, речь, вероятнее всего, идет о банальном шантаже. Припомнили старые дела, пригрозили новым сроком, а может быть, припугнули семьей…
– Да, – задумчиво согласился кавказец, – это возможно. Взять в заложники семью – отличный способ сделать человека сговорчивым и забыть о чести и долге. Надо связаться с домом и навести справки. Если с близкими кого-то из моих людей творится неладное, значит…
– Забудь, – перебил его Юрий. – Ну, ты же опытный, умный человек! Твои звонки прослушиваются, твоя электронная почта прочитывается, а бумажная – вскрывается и просматривается. Можно отправить гонца, но где гарантия, что твой выбор не падет на предателя? А раз так, ты не сможешь верить тому, что он расскажет тебе, когда вернется из своей командировки на Кавказ.
– Тоже правильно, слушай, – загрустил Расулов. – Как же мне его найти?
– Не о том думаешь, уважаемый, – сказал Юрий, наливая себе вторую чашку кофе и закуривая новую сигарету. Вид у него был усталый, под глазами залегли темные круги, а глазные яблоки отсвечивали розовым, как у кролика-альбиноса или лабораторной мыши. Очевидно, устроенный им по собственной инициативе алкогольный марафон оказался нелегким испытанием даже для его железного организма. – Искать в своем доме крысу будешь потом, когда разберешься с более важными делами. Понимаю, тебе не привыкать находиться под наблюдением ФСБ, но должна же быть какая-то причина, какой-то конкретный повод для такого повышенного интереса!
– Я с Кавказа, какая тебе еще нужна причина? – безнадежно вздохнул Расулов. – Я могу быть связан с террористами, значит, я с ними связан. Так они рассуждают, и другой причины нет, клянусь!
Якушев глотнул кофе.
– Все мы, народ кавказский, любим любовь и ласки, если обманут глазки – вай, вай, вай, вай… – грустно процитировал он шуточную песенку, в незапамятные времена услышанную от лица известной национальности. – Мне иногда кажется, что вы там, у себя, поголовно рождаетесь с паранойей. И так с нею носитесь, как будто это не психическое расстройство, а великое достоинство.
– Если подразумевать под паранойей гордость, честь, чувство собственного достоинства, – да, тогда ты прав, дорогой, – приосанившись, сообщил Расулов.
– Без элементарного здравого смысла все это превращает человека в спесивого болвана, – в свою очередь, проинформировал хозяина Якушев. – В надутого индюка, уверенного, что мир вращается вокруг него. Тебя послушать, так ФСБ – просто банда скинхедов, круглосуточно только тем и занятая, что преследует инородцев. Да будь ты хоть чертом с рогами, все равно должна существовать вполне объективная, конкретная причина, по которой они взяли тебя под колпак!
– Я ее уже назвал, – обиженно заявил кавказец. – Им просто понадобилась новая галочка в отчетности, а я – отличный кандидат на роль козла отпущения.
– Далеко не самый лучший, – возразил Юрий. – Репутация у тебя сухая и чистая, знакомства и связи – о-го-го. А в известном тебе ведомстве тоже служат живые люди, которые дорожат своей карьерой и достатком. Им вовсе не улыбается просто так, за здорово живешь, пробовать тебя на зуб – зубы-то ведь и обломать можно! Другое дело, если приказ заняться тобой им спустили сверху. У тебя в последнее время не было неприятностей с большими людьми тут, в Москве?
Расулов отрицательно покачал головой.
– Достойных упоминания – нет, не было, – сказал он.
– Тогда это из-за твоих гостей, – сказал Якушев. – Или это, или кто-то из твоих земляков на тебя наклепал, решил таким манером свести с тобой счеты. Но пустопорожняя клевета ничего ему не даст. Если за тобой следят из-за ложного доноса, слежка даст результат, противоположный желаемому: подозрения не подтвердятся, наблюдение снимут, и тот, кто пытался организовать неприятности для тебя, получит их сам, причем в тройном размере.
– Очень утешительная картина, – с явным сомнением произнес кавказец. – Но не особенно правдоподобная. Среди моих недругов есть и глупцы, и люди с низкими моральными качествами. Но я не знаю никого, кто оказался бы настолько низок и неумен, чтобы пытаться устроить мне мелкую пакость, столь примитивно обманывая федералов. Это все равно что, задумав шутки ради напугать девушек змеей, положить себе за пазуху двухметровую гюрзу!
– Звучит по-прежнему чересчур экспрессивно, но зато вполне разумно, – согласился Юрий и, не удержавшись, широко зевнул. – А что, если донос не ложный?
– Как это – не ложный?
– Ну, предположим, так. Желая тебе навредить, некто – пока неважно, кто именно, с этим ты сам впоследствии разберешься…
– Даже не сомневайся. Еще как разберусь! С превеликим удовольствием.
– Естественно. Так вот, некто находит исполнителя – необязательно убежденного воина за веру, шахида-смертника, а просто человека, который хочет заработать немного денег и с этой благой целью подумывает отправиться в Москву. Хотя лучше, конечно, использовать в таком деле настоящего боевика. Сбрить ему бороду, дать ответственное задание – скажем, доставить в Москву и передать братьям сколько-то там килограммов взрывчатки. И кружным путем, через друзей знакомых родственников твоего любимого ишака, пристроить на ночлег в твоем гостеприимном доме. И сообщить, куда следует – опять же, осторожно, через третьих лиц, – что некто Магомед Расулов является прямым пособником террористов и готовится принять у себя одного из них. Эта версия, между прочим, отлично объясняет наблюдаемую картину: они держат твое жилище под наблюдением и ничего не предпринимают. А потом, когда гость прибудет, окружат дом и пойдут на штурм. Гость, которому нечего терять, начнет отстреливаться, спецназ откроет огонь, твоя охрана, понятно, тоже не станет сидеть сложа руки… И какие у тебя останутся шансы выжить при таком развитии событий?
– А вот это реально, – забеспокоился Расулов. – Ай, нехорошо! Не хочу, слушай! Что делать, а?
– За бугор вали, – посоветовал Юрий. – Эта провокация у них сорвется, а пока они придумают и подготовят другую, ты тоже что-нибудь придумаешь.
– Придумать-то придумаю, не привыкать, – задумчиво согласился кавказец. – Только мне этот вариант не подходит, прости. Как запасной сгодится, но бежать прямо сейчас я не готов. Слишком многое начато и нуждается в завершении, потому-то меня и стараются убрать любой ценой.
– Так уж и любой, – усомнился Якушев. – Нанять снайпера – плевое дело! Щелк – и ты уже никому не
