что это необходимо, ведь неопознанное тело захоронят чужие люди. Если это все-таки Марсель, он заслуживает хотя бы нормальных похорон!
– Хорошо, я постараюсь все уладить, – сказал он. – Можете подождать минут двадцать?
* * *
Интернет в деревне работал плохо. К счастью, дом Тахира располагался на возвышении, и мне, выйдя наружу, удалось «поймать» спутник. Все, что я обнаружила в Сети об эпидемии на Мадагаскаре десятилетней давности, – несколько скупых статеек. Даже описание симптомов давалось неполное, но то, что я прочла, действительно могло указывать на менингит. Странно, что никому не пришло в голову исследовать возбудитель, ведь от него умерло большое количество народу. Может, из-за того, что европейцы не пострадали, никто не заинтересовался болезнью?
Вернувшись в дом, я решила немного прибраться и поразмышлять – ничто так не способствует мыслительному процессу, как физический труд. Взяв швабру с длинной деревянной ручкой, стоявшую в углу, я уже принялась за дело, как вдруг дверь распахнулась и вошел Тахир. За ним, словно тень, скользнула Физа, бросив на меня злобно-подозрительный взгляд: а я-то надеялась, что животное, отправившись на охоту, не появится до вечера! С первого взгляда на лицо кашмирца я поняла, что что-то случилось.
– В чем дело? – спросила я. – Неприятности?
Он поднял на меня хмурый взгляд и ответил, словно бы нехотя:
– Марсель умер.
– Как?!
– Его тело выловили в районе Каналов.
– То есть… его убили?
Тахир молча кивнул и тяжело опустился на стул.
– Как вы узнали? Что говорят в полиции?
– Ив приезжал. Мы съездили на опознание. Полицейские уверены, что на Марселя напали с целью ограбления.
– Ну да, разумеется! – фыркнула я. – Ивана застрелили террористы, потом пропала журналистка, которая с ним общалась, а после погибает человек, которого мы попросили помочь! Вам не кажется, что это слишком уж невероятная цепь совпадений?
– И не забывайте о том, что вы тоже едва не погибли, – вздохнул он, запуская пятерню во взъерошенную шевелюру. – Во что это мы вляпались, мадам, с вашей легкой руки?
Я пожала плечами. Если подумать, ситуация выглядит неутешительно, а на руках у нас нет никакой информации.
– Когда Ив вылетает в Париж? – поинтересовалась я.
– Уже. У него двое суток на то, чтобы хоть что-то найти: Ива не отпускают на более долгий срок. Завтра мы с вами съездим в деревню, о которой вы рассказывали. Как она называется?
– Не помню… Надо найти Андрэ, он знает дорогу.
– Значит, с утра съездим в Тану и прихватим вашего гида.
Он поднялся и подошел к умывальнику.
– Хотите кофе? – спросила я.
– Неужели вы сварите? – недоверчиво усмехнулся кашмирец уголком рта. – Вы это умеете?
– Я умею варить кофе. Это единственное, что я делаю по-настоящему хорошо. Но я не готовлю.
– Совсем? – изумился он.
– Ну, с полуфабрикатами справляюсь…
– То-то я смотрю, вы недоедаете: в вас недостает по меньшей мере килограммов пяти-шести.
– Зато мне не приходится предпринимать усилий, чтобы похудеть! – обиделась я. Всегда гордилась своим телом, в котором нет ни грамма лишнего жира, а ему, видите ли, не нравится… Тоже мне, ценитель женских прелестей!
Кофе я все же сварила – после того как кашмирец разжег очаг. В шкафчике над столом обнаружились весьма неплохие зерна, кроме того, я нашла корицу и ваниль, которые добавила в медную джезву с толстым стальным дном.
– Отличная вещь! – похвалила я.
– Я везде вожу ее с собой, – сказал Тахир. – Она из Индии. Там знают толк в подобных вещах.
Все время, что занималась кофе, я ощущала на себе взгляд кашмирца. Он наблюдал за каждым моим движением, словно в ожидании, что я совершу ошибку и тогда уж он сможет вдоволь поглумиться. Однако не дождется: если уж я в чем-то и являюсь экспертом, так это в кофе! Поставив перед Тахиром чашку с готовым напитком, я сказала:
– Можете оценить. Я добавила сахар, но, если вы пьете черный…
– Все в порядке, – перебил мужчина, беря чашку. – Я выпью такой, какой вы считаете наилучшим.
Усевшись напротив, я внимательно следила за выражением его лица.
– Отлично получилось, – неожиданно улыбнулся Тахир, и улыбка вновь преобразила его лицо. – Вы и вправду хорошо варите кофе, и за это вам можно простить неумение готовить другие блюда!
– Ну спасибо! – с облегчением выдохнула я, чувствуя, что в моем возгласе недостаточно иронии. – Мне пришлось бы покончить с собой, если бы господин не одобрил!
– Хватит бодаться! – примирительно поднял руку Тахир. – Вы заметили, что мы все время как будто делим что-то?
– Еще бы не заметить, но не я это начала!
– Хорошо, – вздохнул он, – беру всю вину на себя.
– Как благородно!
– Давайте закроем тему раз и навсегда. Я отнесся к вам предвзято с самого начала. Вы – бывшая жена Ивана, моего друга, человека, которого я любил и уважал. Он так и не сумел пережить вашего разрыва.
– Но мы расстались по обоюдному…
– Не перебивайте, ладно? Не сомневаюсь, что вам так и казалось – что вы разошлись по взаимному согласию, но я видел Ивана и слышал, как он о вас говорил. Он вас ни в чем не винил, но я, не зная лично женщину, бросившую моего друга, не мог не испытывать к ней враждебности. Когда мы встретились, я повел себя не лучшим образом, но теперь вижу, что ошибался. В разрыве всегда виноваты двое, но один бросает, а второй остается. Никогда не бывает, чтобы люди разошлись в разные стороны, обо всем забыв – кто-то из них страдает больше. В вашем случае это определенно был Иван.
Я молчала, не зная, что сказать. Может, я и в самом деле верила в то, что удобнее всего? Удобно было полагать, что Иван согласен со мной, считая, что мы не подходим для совместной жизни и страсть, сведшая нас вместе, была случайной вспышкой, нарушившей дружеские отношения, позже вновь вернувшиеся в прежнее русло. Неужели мой бывший муж обсуждал со своим другом наши отношения?
– Вы заметили, что впервые не пытаетесь спорить? – тихо спросил Тахир. – Это что-то новенькое!
Я не могла поднять на него глаз. Это и впрямь что-то новенькое, не похожее на меня – чувство вины? Я никогда не испытывала его по отношению к Ивану. Или испытывала? Потому и примчалась сюда, едва узнав о том, что он погиб? Может, я пытаюсь искупить то, в чем сама себе не хочу признаваться? С тех пор как мы расстались, командировки Ивана становились все более длительными, словно он стремился находиться как можно дальше от России. От меня?
– Когда я увидел вас впервые, – продолжал между тем кашмирец, – такую самоуверенную и независимую, готовую вцепиться
