Господи, как же ей было одиноко.
Лиззи заварила чай и отнесла кружку в гостиную. С тех пор как они разошлись, она ни разу не вышла из дома. Жить в затворничестве оказалось не так уж сложно. Она заказывала доставку продуктов из магазина или готовых блюд из ресторана. Правда, есть ей почти не хотелось.
Сегодня утром ей неожиданно написал отец. Он спрашивал, вернулась ли она из свадебного путешествия и как продвигаются дела с усыновлением. Лиззи не решилась на очередной обман и рассказала ему все, как есть. Не подробно, но достаточно развернуто – сообщив, что затея с усыновлением провалилась, и из‑за этого между ними с Максом произошел разрыв.
Кроме того, она добавила, что хочет побыть одна. Отец, впрочем, вряд ли собирался прямо сейчас мчаться ее успокаивать. Но на всякий случай она дала ему понять, что ей нужно время.
Никаких новостей по поводу развода от Макса пока не поступало. Но рано или поздно он наверняка начнет необходимые процедуры. Лиззи до сих пор не сняла кольца. Мысль о том, что она является женой Макса, все еще грела ей душу, хотя сопутствующие обстоятельства разрывали ее на части. Интересно, где сейчас Макс? Наверняка в своем любимом спортзале – тренируется до седьмого пота, пытаясь выпустить пар. Макс всегда очень серьезно подходил к тренировкам, особенно боксерским.
Вдруг раздался дверной звонок, и Лиззи едва не опрокинула кружку. Что, неужели это начало конца? Кто‑то принес ей заявление на развод?
Ей не хотелось открывать, но медлить – означало только оттягивать неизбежное. Лиззи распахнула дверь, готовясь к худшему.
И с удивлением уставилась на гостя. На пороге стоял ее отец. Он был одет в темно‑серый строгий костюм, а на его лице застыло тревожное выражение. Что именно во фразе «мне нужно побыть одной» оказалось для него непонятным?
– Просто хотел узнать, как ты, – сообщил он.
– Я в порядке. – Лиззи посмотрела в сторону. – Справлюсь.
– Не похоже, что ты в порядке.
Что он будет делать, если она сейчас расплачется? Сумеет ли как‑то ее утешить? Лиззи чуть не позволила себе упасть – просто чтобы узнать, поймает ли он ее, – но в итоге сдержалась.
– Мне ничего не нужно, папа.
– Пожалуйста, давай поговорим.
Лиззи сдалась, надеясь, что это не займет много времени. Как выстрел в голову. Последнее, чего ей хотелось, так это чувствовать себя грустным и одиноким ребенком, жаждущим отцовского внимания.
– Принести тебе чай? – спросила она, входя в естественную для себя роль хозяйки дома. – Я себе уже налила кружку. Или кофе? Может, чего‑нибудь выпить? – Лиззи знала, что иногда после работы отец позволяет себе бокал мартини.
– Спасибо, Элизабет. Ничего не надо.
– Тогда присаживайся. – Она указала на диван. Отец никогда не звал ее Лиззи. Это имя использовала только мама.
Они расположились в гостиной, и Лиззи судорожно сжала подлокотники своего кресла.
– Что произошло? – спросил отец. – Почему ничего не вышло с усыновлением и почему вы с Максом из‑за этого разошлись?
В сообщении Лиззи уже написала ему краткую версию событий, но теперь ей, видимо, придется рассказать подробнее. Она глубоко вздохнула и выложила все, как на духу: зачем они с Максом решили пожениться, как они потеряли Токони и почему теперь отдалились друг от друга, включая самую болезненную часть – о том, как она влюбилась в Макса.
– Мне очень жаль, – произнес отец. – Я бы никогда не подумал, что вы на самом деле не встречаетесь.
– Лоза быстро догадалась.
– Полагаю, работа требует от нее быть более наблюдательной, чем другие. А я не разгадал ваш обман, наверное, потому, что всегда считал вас созданными друг для друга.
Лиззи еле сдержала рвущийся наружу поток слез.
– Я никогда не перестану его любить.
– Я тоже так и не перестал любить твою мать, даже когда ее не стало. – Отец помедлил, нахмурился, поправил галстук. – Я просто не мог смириться с этой потерей.
– Смерть мамы стала ужасной потерей и для меня.
– Я знаю. И мне следовало быть для тебя лучшим отцом.
«Да, – подумала Лиззи. – Это точно».
– И это ты пытаешься делать теперь? Хочешь быть внимательным родителем?
Отец кивнул и еще раз затянул узел галстука.
– Как у меня выходит?
Лиззи заставила себя улыбнуться. Она внезапно почувствовала благодарность за то, что он пришел к ней и пытается вести себя как отец, которого ей всегда хотелось иметь.
– Вообще, довольно неплохо.
– Правда? – Отец вздохнул с облегчением.
– Да, правда.
Наконец он тоже улыбнулся.
– Мама когда‑нибудь рассказывала тебе, как мы с ней познакомились?
Лиззи покачала головой. Вот это было любопытно.
– Нет. Никто мне не рассказывал.
– Это произошло на благотворительном приеме в Саванне, очень нудном и чопорном. Для меня это стало первым подобным мероприятием. Мои родители разбогатели тогда совсем недавно и считались, как говорится, нуворишами, а на приеме собралась в основном старая аристократия.
Лиззи подалась вперед:
– Когда это случилось? Сколько тебе было лет?
– Это случилось летом, перед тем как я уехал в университет. Твоя мама тогда еще училась в школе, в пансионе для девочек, это был ее последний год. Собственно, пансион и выступал в качестве организатора того приема. А я пришел туда с приятелем. Он встречался с девушкой из этой школы и попросил меня прийти, чтобы составить пару ее подруге.
– И этой подругой оказалась мама?
Отец кивнул.
– Она была такой восхитительно свежей. Я до этого не встречал столь эксцентричных людей. В то лето мы с ней стали встречаться и поддерживали связь, когда я уехал в университет. Она писала мне умопомрачительные письма. Потом она тоже поступила в колледж, но мы продолжили переписываться и виделись, приезжая домой на каникулы.
– А когда вы решили пожениться?
– Через год после ее выпуска. А еще через два года мы были женаты. Я хотел подождать, пока не построю карьеру. Ее родители меня приняли, но я чувствовал, что на мне все равно стоит клеймо нувориша, выскочки. А они были такими старомодными, утонченными, изысканными. Мне они казались чуть ли не королевской семьей.
– Как жаль, что я их не знала. Их – и твоих родителей.
– Нас с твоей мамой объединяло то, что мы оба были единственными детьми и оба рано потеряли родителей. Мой отец умер от сердечного приступа, когда ты была еще младенцем, а мать – от рака, когда ты стала чуть постарше. Родители твоей мамы погибли, разбились на вертолете, еще до того, как ты родилась. Можно подумать, что на нашей семье лежит проклятие.
