виду ничем не отличался от того, первого. Только мать могла заметить подмену, а мать-то где…
Ксения поняла, что она на правильном пути.
Она заглянула еще в тележку и увидела внутри бака большую бельевую корзину с крышкой.
Ну, если уложить туда ребенка, а сверху крышку завалить листьями, то какое-то время крошечное существо продержится, не задохнется.
А что это внутри корзины?
Ксения с трудом дотянулась до маленького кусочка красно-белой пластмассы. Кажется, это ухо от медвежонка. А ручка вроде бы желтая была…
Ксения поняла, что больше не найдет тут ничего интересного, и выбралась из сарая, аккуратно закрыв его на замок. Незачем оставлять после себя следы. Кусочек пластмассовой погремушки она спрятала в карман.
От сарая дорожка вела в сторону. Ксения прикинула, что хоть тропинка узковата, но тележка проедет, и пошла по дорожке. А вот на сырой части следы колес. Значит, в сарае ребенка вытащили из коляски и переодели, затем он повез его… куда же?
Показалась решетка сада, тропинка завернула и тянулась теперь вдоль кованой ограды. И в уголке опять-таки за кустами обнаружила выломанный прут. Что ж, тележка, конечно, не пройдет, а ловкий худощавый человек пролезет.
Значит, кто-то этого типа встретил, забрал у него ребенка. Вряд ли они передавали его через дыру на виду у всех. Все же позавчера была хорошая погода, мимо люди шли…
Ксения выглянула в пролом и тут же вздрогнула, услышав чей-то деликатный кашель.
– Простите, – произнес хрипловатый мужской голос, – вы мне загораживаете вид…
Ксения обернулась и увидела, что за кустами сидит на складном стульчике старик в черном берете, надвинутом на одно ухо, перед ним находится мольберт.
– Милая девушка, не могли бы вы отойти? – спросил старик. – Осенью так быстро меняется освещение, мне нужно торопиться, чтобы успеть запечатлеть его.
– Но что можно увидеть тут, за кустами… – удивилась Ксения, – в центре сада на широких аллеях гораздо больше возможностей…
– А я не рисую сад! – перебил ее старик. – Я рисую улицу. Вы спрашиваете, отчего же тогда я сижу здесь?
Ксения не собиралась спрашивать, но согласно кивнула.
– Да потому что там, на тротуаре, сидеть невозможно! Идут мимо, толкают, опрокидывают мольберт, заглядывают через плечо, некоторые даже дают неквалифицированные советы!
– Я не буду давать советы! – Ксения подняла руки. – Но все-таки можно посмотреть?
– Ну ладно, только без комментариев! Я – художник сугубо городской, рисую только дома и улицы, мне вся эта золотая осень… – старик пренебрежительно махнул рукой в сторону сада.
Он заправил кисточку за другое свободное от берета ухо и повернул мольберт к Ксении.
И правда, на холсте была улица, которая видна была сквозь решетку. Как раз напротив парка через дорогу были очень красивые дома. Но один был самый лучший. С лепными карнизами, с большими удивительной формы окнами, с эркерами и аккуратными балконами с витыми решетками. И, разумеется, как раз напротив был подъезд. Огромные двойные двери, а над ними большой балкон, который поддерживали две отлично отреставрированные, упитанные кариатиды.
Ксения внимательно рассмотрела картину, потом перевела взгляд на дом. Что-то не то… Ага, настоящие кариатиды смотрят на улицу из-под балкона совершенно равнодушно, в то время как нарисованные уставились на людей и машины с несомненным любопытством.
– А вы наблюдательная! – хмыкнул художник.
– А вы хитрец! – рассмеялась Ксения.
– Я часто рисую этот дом, уж очень хорош, – улыбнулся он в ответ, – и девочки эти мне очень нравятся, за много лет как родные стали. Привык уже, кажется, каждый день по-разному они смотрят.
– Часто рисуете? – Ксения пристально рассматривала картину, где стояли возле домов припаркованные машины и мимо шли пешеходы. – А вот, к примеру, позавчера вы тут были?
– А как же! – оживился старик. – Позавчера день был хороший, светлый, осенью нужно такую погоду ценить, она не так уж часто бывает… – Он посмотрел на Ксению не то чтобы пристально, и даже не очень внимательно, но она отчего-то поняла, что своим особенным взглядом он видит ее всю, в подробностях, и даже может читать мысли. Что совершенно нежелательно.
А старик уже достал откуда-то из-под себя картонную папку и протянул ей.
– Это ведь эскизы, я потом по ним работаю в мастерской над большой картиной. Там на обороте числа помечены.
Ксения нашла нужный эскиз.
Так-так, вот он, тот самый дом, машины стоят, люди мимо идут по своим делам. А это… одна женщина садится в машину – скромную серую «Хонду». Господи, да это же Александра! Ее неприглядный плащ, и жуткий красный берет даже не сняла! Ну да, в таком виде она тогда перед Ксенией предстала.
Значит, это ей передал тогда убийца, косивший под садовника, ребеночка несчастной Алены. Ну да, пока Ксения бегала по саду, эта стерва как раз успела выйти из ворот и встретить ребеночка возле дырки в заборе. И машину припарковала рядом, чтобы с ребенком на руках по улицам не ходить. Свою машину взять не решилась – мало ли на камеру случайно попадет, раздобыла где-то другую, неприметную. Машина стояла чуть боком, и видна была часть номера: «УГУ и семерка».
– А скажите, пожалуйста, – воркующим голосом спросила Ксения, – вот номер на машине, он такой и был, или вы его просто так нарисовали, из головы…
– Зачем из головы, – обиделся художник, – я убежденный реалист, ничего не выдумываю, пишу, как есть. Машина такая стояла, и номер был – «УГУ – 756». У меня, милая девушка, память профессиональная, раз увижу – ничего не забываю.
– И видите много…
– Это да, – снова он бросил на нее взгляд, как просветил. Но не равнодушным рентгеновским лучом, а ласково, даже тепло стало.
– И знаете, что еще скажу? Там на машине с другой стороны была еще наклейка, я видел отражение в стекле. Вот такая…
Одним росчерком кисти он нарисовал четкий круг, поделенный на две неравные части, меньшая часть замазана красным, а на белом фоне черные буквы.
– Вот надпись не разглядел, – с сожалением признался художник, – мелковато было.
– Мобиль, – Ксения вспомнила визитную карточку, что взяла у Александры, там был точно такой же логотип – агентство «Мобиль». Прокат автомобилей.
Значит, свой автомобиль Александра светить побоялась, угонять машины она не умеет, у знакомого взять – тоже стремно, решила обратиться в агентство. И запросто у нее это бы прошло, если бы не случился тут этот забавный старикан. Надо же, каждый день рисует один и тот же дом… как ему только не надоело…
– Ну что, помог я вам? – спросил художник.
– Спасибо…
– Тогда отойдите уж от решетки, не загораживайте вид! Мне нужно поймать освещение…
Ксения
