о нем не знаю, но обвинила. Вот так просто, не задумываясь о морали своего поступка. Неужели это все потому, что в последнее время все, что вокруг меня происходит, аморально? Измены, любовницы, дикие извинения, угрозы…
Кое-как выруливаю на дорогу, чувствую на языке кровь. Кажется, снова накусала щеку изнутри до кровящей раны. Все от нервов.
У офиса не без усилий вытаскиваю цветы и тащу их в кабинет. Прошу принести мне четыре, а лучше шесть ваз.
Пока разбираю букет на части и ставлю стебли в воду, прокручиваю произошедшее утром. Со стороны себя вижу. Самодовольная, эгоистичная дура.
Наслушалась каких-то сплетен и сделала выводы. Тру плечо, на котором после вчерашней потасовки с Ильей красуется синяк. Только утром в зеркале его заметила.
— Ого, это откуда такая красота? — Лиза заглядывает ко мне в приподнятом настроении. Хотя оно у нее всегда по шкале до пяти где-то между четверкой и пятеркой болтается.
— Подарили, — с грустью усмехаюсь.
— Кто? А что такая кислая тогда?
— Не бери в голову. Илья настроение подпортил.
— Этот может. Слушай, я что зашла, я там юриста нам нашла, на три назначила встречу. Так что будь готова.
— Хорошо, спасибо, Лиз.
— Всегда пожалуйста.
Касаюсь плеча подруги, а у самой глаза на мокром месте.
— Так, что за сырость ты развела? Колись, что не так? Антипов что-то сделал?
— Нет. Я тут… В общем, это случайно вышло, наверное.
Ни в чем теперь не уверена, если честно.
— Ну…
— Я познакомилась с мужчиной.
— Это от него? — кивает на цветы. — Так, а чего ты плачешь? Радоваться надо. Отвлечешься, а то твой Илюша еще тонну крови попортит.
— Это Снегур.
Лизкина улыбка тут же сползает с лица. Она смотрит на меня, на букет, потом снова на меня.
— Как? То есть ты же до этого его не видела?
— Нет. И очень зря. Может быть, всего этого бы не произошло.
— Чего? Он тебе угрожал?
— Лиз, — закатываю глаза, — нет. Просто он сегодня утром приехал, а вчера Илья приходил, обвинял меня в том, что я сплю с Женей, — впервые его так вслух называю. — И Антипов сказал, что Снегур убил свою жену и ребенка. За это и отсидел.
— Так, и?
— Ну и я со злости сегодня ляпнула ему, что одну женщину вы уже убили.
Лизка резко отшатывается и выпучивает глаза.
— Ты с ума сошла?
— А твой Деня не в курсе, за что он, ну…
— Не знаю. Но можно спросить. Звоню?
Киваю.
Лизка набирает мужа. Пару минут разводит мимишность, а потом задает вопрос. Слушает, судя по тому, как морщится, Деня читает ей нотации.
— Ну хороший мой, просто скажи, да или нет. Ты же знаешь, я уверена, — мурлычет, а потом улыбается. — Поняла.
— Ну?
— Короче, да. Только там вроде как потом доказали, что это не он был. Выпустили на два года раньше, после пересмотра дела. Доказательства появились, ну или связи. Деня сказал, что мутно все, и еще сказал, чтобы мы никуда не лезли.
— Понятно, что ничего не понятно.
— Может, кофе?
— Прости, я одна хочу побыть.
— Поняла.
Лизка уходит. А я сажусь за свой рабочий стол. Беру в руки телефон. Долго смотрю на темный экран.
Позвонить или нет?
Нужно извиниться, наверное. Конкретно мне он ничего плохого не делал. Только вот если это правда? Про убийство? Если это он? А если нет?
Если это не он, то выходит, что я обвинила человека, который потерял семью, в том, что это он с ними сделал. Человека, которому и так больно…
Почему все так сложно-то? Неужели я не могла просто промолчать?
Когда я в последний раз нормально спала? Хотя бы часов шесть? Кажется, в той жизни, где муж мне еще не изменял.
Чувствую легкую тошноту и делаю глоток воды из бутылки. В глаза будто песка насыпали, а головная боль достигла какого-то нечеловеческого уровня. Еще немного — и я просто в обморок грохнусь, потому что не смогу ее больше терпеть.
Снимаю телефон с блокировки и открываю входящие. Евгений — последний, кто мне вчера звонил. Нажимаю «вызов». Жду.
Ровно пять гудков, после которых слышу уже знакомый голос.
— Здравствуйте, это Светлана.
Да блин, он и так знает, кто я. Набираю побольше воздуха в легкие и зажмуриваюсь.
— Я хотела извиниться за то, что произошло утром. Мне не следовало этого говорить. Простите.
— Давай встретимся, если удобно, то через час. Ресторан в центре у кинотеатра.
— Какой?
— Он там один.
— Точно. Хорошо, я приеду.
Евгений кладет трубку, а я еще минуту сижу с телефоном возле уха.
Со вчерашнего дня мутит. Я так испугалась нападок Ильи. Он за мной гнался, отобрал ключи, синяк опять оставил. Если бы не сосед, понятия не имею, чем бы все это могло закончиться.
Вспоминаю, и снова жутко становится. Как он вообще может, после всего? После десяти прошлых лет? После всего хорошего, что когда-то между нами было?
Откладываю телефон в сторону и накрываю лицо ладонями. Тру безжалостно, сдавливаю виски.
Кажется, где-то в столе были таблетки. Ищу обезболивающее. Принимаю сразу две таблетки и запиваю большим количеством воды.
На встречу с Евгением решаю выехать заранее, чтобы не опоздать. Тут хоть и не очень далеко, город у нас не огромный, но лучше перестраховаться.
Но, несмотря на то, что в ресторан я приезжаю на пятнадцать минут раньше, вижу два черных седана почти у входа. Опередить не удалось.
Выхожу из машины и на шатких ногах перехожу дорогу, в ресторане сразу замечаю Евгения, он почему-то выделяется из всех присутствующих, ну или мне кажется.
Подхожу к столику.
— Пообедаем?
Евгений рассматривает меня все с тем же интересом, как и в шаурмичной.
— Не откажусь, — упираюсь ладонями в крышку стола и чувствую, как меня ведет.
Голова кружиться начинает, а боль после таблеток ни черта не уменьшилась.
Покачиваюсь и подгибаю колени, чтобы присесть. Только почему-то вместо мягкого стула приземляюсь в чужие объятия.
— Свет.
Знакомый голос доносится будто через толщу воды.
— Света.
Чувствую легкие похлопывания по щекам, а потом ноги отрываются от земли.
Моргаю, в нос ударяет запах мужского парфюма. Приятный, не резкий совсем, может, поэтому он и не срабатывает как нашатырь, а я так и
