совсем понимаю к чему ты клонишь. Ну и что, что Дима знает, о своей темной сущности, предлагаешь махнуть рукой и обрадоваться? Смириться и расслабиться?
Максим все серьезничал, но хватку ослабил, погладив плечи. Так обычно делают родители или близкие, чтобы успокоить разволновавшееся дитя. Но я не ребенок, и колдун мне не родственник, поэтому его движения производили больше…даже не знаю, как описать. Больше желания, чтобы он не останавливался.
Колдун глубоко вздохнул.
— Именно. Когда ты готова к худшему оно уже не так страшно.
— Ты серьезно?
— Да. Поэтому не строй планы сопротивления, бесполезно. Разочаруешься. И не преувеличивай путем сопоставления наши характеристики, даже у черного есть свои оттенки. Если хорошенько присмотреться, то со временем они могут показаться даже более-менее терпимыми.
— Сомневаюсь, — ответила я, вспомнив утренние хлопки, из-за которых на бедре, ну разумеется, появились маленькие синяки. Разве может добрый человек осознанно причинять боль другому?! Уверена вспышка столь яркой страсти у него уже не в первый раз. И ему это нравилось. Черт, да он вообще садист, иначе никак это не назовешь.
— Димитрий хоть и мрачен, но справедливый. У меня этого нет.
— То есть как это нет?
— Ну, нет, — пожал он плечами, скользнув глазами поверх моей головы. — Мне все равно. Будут обижать слабого пройду мимо. Плевать.
— Не могу в это поверить.
— Не верь, — улыбнулся он. — Но это так. — Он отпустил меня и вернулся за стол. — Давай закончим с едой и поедем.
Я еще раз посмотрела в окно, за которым снова вернулось солнечное настроение и села на свое место. Есть я не хотела, поэтому решила допить только кофе.
— Но ведь раньше, вы, наверное, не были такими.
— Какими?
— Двумя крайностями.
— Не были.
Так, я видимо, за что-то зацепилась. Начинаю потихоньку докапываться до чего-то важного для них обоих. Это точно. Главное поддерживать роль наивной дуры и дальше тянуть информацию.
Стало немного стыдно от таких мыслей. Но ведь и Максим уж слишком подозрительно себя ведет, заговаривая мне зубы, рассказывая о смирении. Он явно хочет от чего-то отвлечь. Вернее, они оба этого хотят. Ведь Дима не просто так подослал ко мне брата. С помощью него решил промыть мозги. Должна признаться, у Максима это неплохо получается, я почти поверила в его искренность, но да, не будем забывать кто они.
Черт, Дима спас Нику, я ему до конца жизни должна быть благодарна, а не искать ответное «оружие». И за что? За то, что он дал сестре вторую жизнь?.. Так-так-так, Оля соберись, такие размышления тебя делают безвольной… Блин, но ведь правда. И логичнее ответить такой же помощью…
— Просто попробуй посмотреть на него с другой стороны. Димитрий никогда не станет, таким, как я, так же я не стану таким как он. Поэтому нужно принять монстра, какой он есть. — Губы Максима дрогнули в улыбке, когда он вытер их салфеткой. — Разве не в этом смысл любых отношения, принимать человека со всеми его недостатками?!
— Да, но ведь это касается любви, — чуть смутилась я. — К Диме у меня этого чувства нет, и вряд ли появится. Да и ситуация у нас другая. Сделка, забыл?
— Не забыл.
— И вы не люди.
— А может мы были такими и хотим вернуться в прежнее состояние.
— В смысле вообще отказаться от своих возможностей?
— Да.
Даже не знаю, что ему ответить. Для меня это все равно, что променять комфортную жизнь на бедность. Власть на подчинение. Легкость на вечное терпение. Последнее спорное. От отношения к жизни зависит. И все же…
Что с ними случилось? Сложилось впечатление, что братья попали в сверхъестественный мир не по своей воле.
— Тяжело обладать силой?
— Привыкли.
— Но вам она в тягость?!
— Да нет, нормально.
— Тогда почему вы хотите отказаться от нее?
— Все гораздо сложнее, чем ты думаешь, — быстро проговорил Максим и встал. Подошел к двери, развернулся. — Все, нам пора.
— Хорошо, сейчас только сумку из комнаты захвачу, — сказала я досадую, что разговор закончился на самом интересном. Ладно, в машине еще поговорим.
Взяв свой черный атрибут, я вернулась в коридор. Максим не спешил открывать дверь.
— Поверни замок, — сказала, надевая туфли.
— Зачем? Мне он не нужен.
— Что?
Дождавшись, когда я застегну застежку и выпрямлюсь, колдун, как и Аркаша вдруг обнял меня за талию и со словами держись, переместился в офис.
— Да что такое. Разве это называется заехать? — улыбнулась я, чувствуя легкое головокружение.
Мы стояли посредине секретарской. Колдун все еще обнимал меня. Мои руки лежали на его плечах.
— Зато не опоздали, — улыбнулся он в ответ.
— Любишь пунктуальность?
— Честно, да. Но не только это люблю, — в его серых глазах блеснула лукавая искорка. — Еще я очень падок на красивых девушек.
Он чуть прижал меня к себе. Но в глазах тот же огонек. Дразнится.
— Я не красивая, можешь отпускать.
Он рассмеялся, но руки не убрал. Я, в общем — то, тоже стояла не двигаясь. Несмотря на темную натуру, Максим мне нравился.
— Оля, ты красивая.
— Да нет же, страшная, — продолжала я игривую перепалку. — Присмотрись получше.
Зря я это сказала. Потому что колдун еще сильнее прижал к себе и наши лица оказались в опасно близком расстоянии.
— Так? — спросил он неожиданно серьезно и тихо.
Вот это да. Внутри меня все екнуло. Сердце забилось сильнее.
— Не совсем, — произнесла я ему в тон.
Максим смотрел на меня, я смотрела на него. Его взгляд блуждал по моему лицу и задержался на губах. Я невольно облизнула их, и он шумно вздохнул.
— Я вам не помешал? — раздался со стороны сердитый голос Димитрия.
Внутри все вздрогнуло от страха. Тело оцепенело, и я медленно повернула голову. Дима стоял в дверном проеме облокотившись плечом о косяк. Черные глаза, наполненные злобой, прожигали и не сулили ничего хорошего.
— Нет, — спокойно ответил Максим и тоже посмотрел на брата. — Мы как раз закончили обсуждение.
Не понимаю, почему он меня не отпускает. Максим убрал одну руку и развернулся, продолжая второй обнимать за талию. Я хотела отодвинуться, но он стиснул сильнее из — за чего Димитрий еще больше помрачнел. Между ними явно есть какое — то разногласие. И Макс специально этот конфликт усиливает.
— Суть беседы оказалась настолько личной?..
Дима говорил тихо, но твердо, с нажимом. Он переместил взгляд на брата и приподнял одну бровь. У меня все же получилось вырваться. Но этим враждебную ситуацию уже не спасешь. Не хватало мне еще до кучи стань камнем проникновения. Один злобный шеф терпимо, а если два, то плакали мои нервы.
— Мы обсуждали
