– Дала крови вампиру, не спрашивая, для чего она нужна? Ну, конечно! Как легко притвориться жертвой сейчас. Тебе жаль? Думаю, тебя надо сжечь живьем, чтобы тебе по-настоящему стало жаль.
Юла и Блеф одновременно перевели на меня пораженные взгляды. Вернее, пораженным был только у Юлы. Блеф испепелял меня прямо сейчас. Меня, а не ведьму, которая убила его собратьев.
– Что? – поразилась я. – Вы разве не видите, что эта дрянь врет? Она что угодно скажет, лишь бы вы не трогали ее. Не верите?
Я упала на пол, вжалась в стену, обняла себя руками и посмотрела на Юлу испуганным и жалобным взглядом.
– Прошу! Не убивай меня. Я сделаю, все что скажешь. Я ни в чем не виновата!
Я даже смогла вызвать слезы, это было не так уж трудно, учитывая, что сейчас горечи во мне было за двоих.
Юла перестал злиться, и его брови поползли вверх. Кажется, моей наглядной демонстрации было предостаточно, чтобы доказать одну непреложную истину – не обязательно быть ведьмой, чтобы вызвать чувства жалости у мужчины. Этой магией владеет каждая женщина.
Когда я за секунду изменила выражение лица, встала и отряхнулась, он схватил меня за локоть и вытолкал из комнаты.
– Эй!
– Мы на минутку, – бросил он Блефу.
– Отпусти! Я не собираюсь делать все, что ты скажешь. Я просто показала, как она пытается вас одурачить.
Он закрыл нас в спальне и потянул меня к столу. Усадил прямо на столешницу, а после начал листать кодекс.
– Что ты делаешь?
– Ты злишься. Но это не твоя злость. Это не ты.
Юла нашел нужный листок и издал победный вздох. А после мой палец что-то укололо так быстро и резко, что я даже не сразу поняла, что произошло. Лишь когда охотник начал шептать что-то на латыни, я увидела на его клинке кровь. Он порезал меня!
– Ты совсем обалдел? – поразилась я. Вот только мои слова оборвались стоном боли, когда сердце буквально зажгло. Юла дернул молнию на моей кофте, полностью оголяя грудь. Я собиралась остановить его руку, но самой стало интересно, когда заметила на коже символ. Римские цифры.
– Что за…
– Четырнадцатое… – проговорил он, не отрывая глаз. Он звучал пораженно и выглядел не лучше. Для него это значило что-то, но я все еще не понимала.
Потому ущипнула его и быстро застегнула молнию.
– А теперь объясни! – потребовала я приблизительно тем тоном, которым он допрашивал ведьму.
– Всего сердец тысяча, – ответил Юла. – Все помечены номером, чтобы можно было их отследить на случаи пропажи. Один из братьев, наш верховный, следит за тем, чтобы каждый камень был в надежном месте. Он собирает и группирует нас в братства. Когда черногорские братья перестали выходить на связь, он отправил меня на их поиски и назначил новым лидером.
– Ясно, – протянула я. – А что с номером четырнадцать? Почему ты так удивился?
Юла всматривался в мои глаза с тем непонятным мне взглядом, словно искал проблески понимания. Что, черт возьми, я должна была понять, когда он только пялиться, но ничего не говорит?
– Ничего, – соврал он. Ну точно же соврал. – Просто оно по соседству с моим. Я тринадцатый.
Я хмыкнула.
– Мы будем стоять рядышком, если нас поставят в линию от первого до тысячного! Вау! – я ничего не могла поделать с этим ядовитым сарказмом. Мало того, он мне нравился. – Вот так совпадение!
Он мою шутку не оценил вовсе.
– Останься здесь и почитай. Там еще много чего полезного, – посоветовал он и засобирался уходить.
– Ну нет. Я пойду с тобой и помешаю ведьме одурачить вас. Я ее насквозь вижу.
– Нет, ты останешься. Потому что чувства сейчас берут вверх над твоим разумом. Злость пеленой застилает твои глаза и не дает видеть здраво.
Я пораженно охнула, сложив руки на груди.
– И что же я должна увидеть?
– То, что ведьма нужна нам, – ответил Юла. – И она не врет.
– Еще как врет! Я же показала, как это просто…
– Хватит, Роксана! – он крикнул на меня. Спор вышел за рамки, и больше не было весело. Теперь передо мной стоял не Юла, а лидер братства, раздающий указы. И я как бы должна слушаться.
– Я принял решение. Она останется с нами в качестве информатора до тех пор, пока мы не отыщем все сердца. И тебе придется усмирить свое желание мести. Сердце в тебе живое, оно несет информацию прошлых владельцев, ты получишь часть их силы, знаний и даже страхов. Твое тело будет помнить, как обороняться и атаковать. Вместе с ним ты получила новые качества. И да… – Он сжал челюсти, сделав для себя какие-то неутешительные выводы. – Ты больше не та Роксана, какой была.
Он ушел.
А моя ноющая боль никуда не делась. Я посмотрела на кодекс, перевернула на ту сторону, где было по-болгарски и даже начала читать первую страницу. Но… Вместо слов в голове звучало «Ты больше не та Роксана».
Ну да! Ведь он не дал мне погибнуть. Он меня такой сделал. «Не той Роксаной». Зачем теперь говорить это с таким разочарованием? Какого черта, Цыпа?
Я закрыла книгу и опять пошла к нему. Потому что даже с каменным сердцем я чертовски упрямая, а он мне не указ.
Юла увидел меня в проеме и сразу послал убийственны взгляд.
– Я буду молчать, – пообещала я, подняв руки. Изобразила зипер на губах и слилась со стенкой. И хоть Юла сверлил меня убийственным взглядом, я смотрела исключительно на ведьму и Блефа. Здоровяк замазывал ей место ожога какой-то мазью. И потому, конечно, едва не упал на задницу, когда услышал слова Юлы.
– Роксана права. Ведьму нужно поджечь.
Признаться, я сама обалдела. Но потом, конечно, обрадовалась и послала Ашанти коварную ухмылку.
– Видения, – пояснил Юла. – Ты получаешь их через огонь. Это больно, но работает.
– Это адски больно, – зашипела ведьма.
– Не больнее, чем когда из тебя вырывают сердце, – не выдержала и вставила свое слово.
– ВОН! – прикрикнул Юла.
– Я молчу! Молчу! Клянусь! Пожалуйста, не прогоняй меня!
Он отвлекся от меня только потому что Блеф вступил в разговор.
– Скажи, что ты шутишь?
– Нам нужно увидеть, где они находятся, – ответил Юла. Ни капли он не шутил. – Еще несколько касаний к огню. Она быстро восстановится. Я попрошу Мэй прислать какой-нибудь быстродействующий отвар.
– Не надо, прошу, – взмолилась Ашанти. – Дайте мне немного времени.
– У нас его нет! – зашипел Юла. – Назовешь место, и никто пальцем к тебе не прикоснется как минимум неделю. Даю слово!
Она жалобно всхлипнула и посмотрела на Блефа с мольбой. Я фыркнула. Очевидная манипуляция, на которую кое-кто очень даже ведется.
