от зубной боли.
Нет, не из-за улыбки драконицы — хотя та и сама по себе могла вызвать оторопь: Есуа умела улыбаться по-настоящему хищно. Тарик давно заметил, что ему было не по себе каждый раз, когда он входил в эту лабораторию. Слишком много магических потоков и полей; на чувствительный организм мага это действовало плохо. Плюс Тарик знал, что Есуа частенько работала с сырой магией из Нечистого измерения.
Сам Тарик промолчал. Он знал, что Есуа абсолютно равнодушна к человеческим формулам вежливости, и не видел смысла подлизываться таким примитивным образом.
Вот и сейчас она не ответила на приветствие Вейката, а сразу же развернулась к стене с драконом. Зеркальная поверхность в кольце мощного каменного тела подернулась рябью, пошла мелкими волнами.
Вот теперь не по себе стало и Тарику: все-таки видеть, как госпожа выпускает на волю такую мощь, да еще без единого движения руками, только силой мысли — это вам не комар чихнул. Ему уже приходилось наблюдать, как она создает таким образом экран, но всякий раз заново испытывал волнение.
Снова захотелось опустить очки на глаза, увидеть воочию, как госпожа приводит в движение сложнейшие плетения магических узоров. Он даже поднял руку, чтобы сделать это, но тут Есуа заговорила:
— У нас есть несколько минут, пока эта штука не заработает. Скажите, вы, двое, — она хмыкнула. — Мальчишка со мной уже три года, маг-недоучка — почти столько же. Вы самые полезные из моих нынешних слуг, и я щедро награждала вас знаниями, убежищем и сокровищами. Хорошо ли вы меня знаете, как по-вашему?
Бесы-демоны, ну и вопрос! Тарик считал, что он составил неплохой психологический портрет Есуа, который позволял более-менее точно прогнозировать, как она отреагирует на ту или иную новость — но прекрасно осознавал, что имеет доступ только к «человеческой» части ее личности. Что там таится в драконьих глубинах ее психики, он не знал. Очень хотел узнать, изо всех сил старался узнать — но не знал. Что касается Вейката…
— Я знаю все, что нужно, чтобы служить вам, — без тени сомнения выдал этот лживый подлиза.
— Чтобы служить мне, знать обо мне вообще ничего не надо, достаточно подчиняться, — отрезала Есуа. — Скажи другое: ты не считаешь меня сумасшедшей?
— Что? — Вейкат даже сделал шаг назад.
— Помешанной, полоумной, свихнутой — все это слова вашего языка, не моего, — раздраженно проговорила драконица. — Отвечай, считаешь?
— Я вообще не думаю в таких категориях!
— Верно, не думаешь, — фыркнула госпожа. — Тебе все равно. За то и ценю. Ты примитивен и прост, но оттого и более надежен.
Тарик мысленно — только мысленно — ухмыльнулся. Ну надо же, типа-утонченного интригана Вейката назвали примитивным! Все-таки Есуа, при всех ее недостатках, умеет видеть людей насквозь. И не боится им говорить об этом в лицо. А чего ей бояться? Она сильнее Вейката как маг настолько, что это даже не сравнимо. Вейкат же, когда добровольно явился и простерся перед нею, аргументировал свое предательство Цивилизации так: «Лучше уж выжившие будут сидеть по пещерам, а я буду ими править, чем будет править Дракон, а в темнице буду сидеть я!» Ему ведь грозил огромный срок по делу о растрате, которое инициировала Даари.
Но о желании отомстить за мать, которую та же Даари прибила годом или двумя ранее, ни слова не сказал. А ведь Есуа испытала его ментально, причем в присутствии Тарика, и тоже об этом промолчала. Может быть, не посчитала нужным сказать. А может быть, смерть матери для этого слизняка и впрямь ничего особенного не значила, собственная шкура для него куда как важнее.
— А ты, Таарн? — темные, пронзительные глаза госпожи обратились к нему.
— Вы рациональный и прагматичный правитель.
— Сумасшествие тоже может быть рациональным и прагматичным, — фыркнула Есуа. — Но допустим. Что, если я скажу тебе, что заключила союз с врагами всего живого на этой планете?
— Если враги всего живого существуют, что сомнительно, — произнес Тарик, — то я бы сказал, что у вас, должно быть, есть какой-то план, который позволит вам не погибнуть в процессе.
Внутри же у него все замерло от нехорошего предчувствия. Потому что, произнося эти слова с максимальным скепсисом, он одновременно ощутил, как внутри в ослепительной вспышке собираются кусочки мозаики. Если бы он успел облечь их в слова, то подумал бы что-то вроде: ну конечно же, ведь многие говорили, что какие-то твари из Нечистого измерения разумны. Есуа отыскала их и предложила уничтожить Цивилизацию. Именно поэтому Тарику казалось, что она ожидает скорой победы и планирует совсем не ту войну, к которой вроде бы внешне готовилась!
— Какой умный мальчик, — Есуа улыбнулась почти ласково. — Жаль, что ты не драконья девочка, Таарн. Я бы еще сделала из тебя сколько-нибудь годного ученого. Ну да ладно. Сейчас я покажу вам наших союзников. А о моем плане поговорим несколько позднее.
Круг, объятый каменный драконьим телом, наконец разглядился — рябь утихла, показав темную, зеркальную поверхность, действительно больше всего похожую на обычный экран.
И на нем Тарик увидел…
Лучше бы не видел.
Глава 8
Судьба Цивилизации
— Наконец-то вы закончили! — услышала Даари в амулете-сережке, едва только покинула комнату для совещаний. — Там уже имиджевая команда по потолку бегает!
— Меня не было минут пятнадцать, — сухо сказала Даари.
