быть ты знаешь о чем она говорила? — Хан приподнял брови, выжидающе глядя на меня, — Она назвала меня сестрой, и сказала что от любви страдают даже боги. Ты понимаешь, что это значит?
В глазах парня пронеслась волна ужаса. С силой сжав челюсти, он отвел от меня взгляд, и процедил:
— Без понятия, Кара. Но не советую тебе болтать об этом в лагере. Сочтут за чокнутую. У тебя и так здесь сложилась не самая лучшая репутация, — развернувшись, он подошел к костру, и через плечо бросил, — Отправляйся в лагерь. Мне нужно дождаться пока костер догорит, а тебе стоит отдохнуть перед ужином. Обед мы кстати пропустили, но можешь забежать в столовую, попросить что-нибудь у ребят. Глядишь сжалятся.
Вот значит как… Не знаешь и говорить не хочешь. Все с тобой ясно, Хаган. Ну ничего, я и сама узнаю, что ты скрываешь. И главное — как это связно со мной!
Надев обувь и поправив одежду, я не прощаясь покинула поляну, оставив парня в одиночестве. Заходить в столовую не стала — аппетита после посещения мира духов что-то не было совсем… Вместо этого сразу направилась в юрту Лейлы.
Все ребята сейчас были либо на занятиях у озера, либо работали на огороде и в скотниках. Лагерь пустовал, и именно поэтому я решила не откладывать в долгий ящик обыск спального места девушки.
Самое удачное, что Лейла жила по соседству со мной, и если кто-то из ее соседок все же окажется на месте, то я могу оправдаться тем, что просто перепутала юрты. Они же все одинаковые. Сама девушка должна была сегодня весь день работать на конюшнях — это я еще за завтраком узнала от Рины.
Подойдя к крыльцу, я воровато оглянулась и прислушалась. Убедившись в том, что изнутри не доносится голосов или других звуков, мышкой юркнула за дверь. Сейчас я была благодарна Дархану за то, что в стане запрещено запираться.
В помещении царила кромешная темнота, нарушаемая лишь тусклым дневным светом, проникающим внутрь сквозь небольшое окошко.
Черт! И как я в таких потемках хоть что-то разгляжу?
Пришлось на ощупь красться к ближайшему спальному месту и шарить руками по прикроватной тумбочке в поисках свечи и спичек.
Спустя минуту поисков моя рука наконец наткнулась на небольшой восковой огарок и полупустой спичечный коробок. Едва не взвизгнув от удачи, я быстро чиркнула спичкой и зажгла фитиль. Свеча озарила всю юрту слабым оранжевым светом, и оглядевшись, я поняла, что здесь проживает сразу шесть девушек.
Обстановка крайне отличалась от моего жилища. Если в моей юрте спальное место было хоть как-то отгорожено от остального помещения, то здесь все оказалось гораздо примитивнее. Посередине все так же располагалась небольшая чугунная печка, вокруг которой около стен были расставлены узкие одноместные койки с индивидуальными шторками, тумбочками и небольшими комодами. Да и в целом обстановка здесь была победнее. Ни тебе красивой атласной ткани на стенах, ни шкур на полу… В общем, только нужный для существования функционал.
Внимательно осмотрев все спальные места, я направилась к самой дальней кровати, заметив на тумбочке рядом небольшую фотографию, на которой беспечно улыбалась Лейла, обнимая за плечи кудрявую женщину, очень похожую на нее.
Один из ящиков тумбочки оказался слегка выдвинут, будто бы девушка в спешке не успела закрыть его до конца. Прикоснувшись пальцами к небольшой круглой ручке, я дернула ее на себя, и мне тут же открылось содержимое ящичка.
Свечи, спички, расческа, несколько заколок, зеркальце, и еще целая куча девичьего барахла. В самом дальнем углу лежал какой-то небольшой тканевый сверток. Вытащив его на свет, я развернула ткань, которая оказалась ни чем иным как салфетка из нашей столовой. Внутри находится маленький стеклянный бутылек, на стенках которого находились остатки какой-то вязкой, слегка желтоватой жидкости.
Неужели это оно?
ГЛАВА 12
Откупорив пробку, я понюхала содержимое, и не почувствовав абсолютно никакого запаха, слегка прикоснулась кончиком языка к пробке. Ощутив нестерпимую горечь, тут-же сплюнула с языка змеиный яд, и закрыв бутылек, обернула его тканью и убрала обратно в тумбочку. Пусть Хан сам посмотрит на это и убедится в том, что его Лели не такая уж и святая!
Погасив свечу и вернув ее на место, я пулей выскочила из юрты, и направилась к Хану, надеясь на то, что он уже вернулся в лагерь.
Без стука вломившись в его жилище, я с порога заявила:
— Это Лейла пыталась отравить меня! Я была права, Хан!
— Ну и с чего ты это взяла? — с полным раздражения вздохом, спросил он.
Было видно, что гостей Хан не ждал, и моему приходу оказался не особо рад. Медленно поднявшись с постели, он отставил на прикроватную тумбочку большую фляжку, перед этим сделав из нее несколько глотков. Судя по помутневшему взгляду, парень был не совсем трезв.
Подойдя ко мне шаткой походкой, он остановился буквально в полушаге, и склонившись надо мной, обдал щеку горячим дыханием с терпким запахом алкоголя, произнеся:
— Прекрати обвинять Лели во всех грехах.
Стараясь не обращать внимания на состояние парня, я терпеливо процедила:
— Не веришь мне, так полюбуйся сам. В ее тумбочке лежит бутылек из под яда!
— Ты что, рылась в ее вещах? — будто бы не слыша о чем я ему только что сообщила, возмутился Хан.
Не выдержав, я рявкнула на него:
— Ты вообще понял о чем я говорю?! Твоя Лели и есть отравительница! Какая вообще разница как я об этом узнала?!
В глазах парня промелькнуло смятение.
— Хорошо. Допустим ты права. Но что ты предлагаешь? Тоже пойти порыться в ее вещах? Парням запрещено без причины посещать женские комнаты.
Я раздраженно закатила глаза со словами:
— Именно поэтому ты каждый божий день ошиваешься в моей юрте! Ладно, сейчас не об этом. Нельзя прийти просто так, значит придумай причину! Давай расскажем о покушении, и устроим открытый обыск.
Хан нахмурился, видимо сомневаясь в том, что это хорошая идея, но в итоге выдал:
— Хорошо. Через час все начнут возвращаться в лагерь к ужину, и я созову общее собрание. На нем и объявлю об обыске.
Я облегченно кивнула, и уточнила:
— Только Дархана предупреди заранее обо всем. Его присутствие только больше волнений у всех вызовет.
Хан согласился со мной, и на этом мы распрощались.
Вернувшись к себе, я начала метаться из угла в угол, считая минуты до собрания. Когда над лагерем пронеслись три громких удара бубна, и послышался голос Хана, я едва ли не первой выскочила
