кушетку, Грейс сказала ей не снимать одежду.
— Мне просто надо было увести тебя из-под камер, — объяснила она. — У меня нет доступа к твоим анализам. Воскресная смена сети мигом это просечет.
— Не могу поверить, что ты пошла по медицинской стезе, — сказала Марлоу. — Помнишь ту кошку?
На уроке биологии в седьмом классе учительница показала детям чучело кошки с распоротым для демонстрации внутренних органов брюхом. Грейс немедленно стошнило в проход между партами, и учительнице пришлось убрать чучело и достать большой мешок опилок.
— Я не имею дела с кровью и внутренностями, — ответила Грейс. — Я актриса с профессией, научный сотрудник, занимаюсь здесь генной инженерией. Работаю над геномом твоего будущего ребенка. — Она широко улыбнулась, увидев, как Марлоу изумленно раскрыла рот. — Да-да, — прошептала она. — Разговаривать нам не разрешено, но я могу создать тебе ребенка. Прикинь. Похоже, они не подумали об этом обстоятельстве, когда проверяли некоторые договоры. — Грейс взяла с длинной полки, расположенной вдоль стены, докторский планшет с серым экраном без подсветки и провела рукой по заляпанной пальцами поверхности. — Хочу тебе кое-что показать.
Она открыла диаграмму, напоминающую соты из желтых веточек, соединенных синими, зелеными и красными точками. Заголовок наверху графика гласил: «РЕБЕНОК № 1217, ТРИЕСТ».
— Я все ждала, когда можно отправлять прототип, — сказала Грейс. — Но, изучая твои гены, сама не поверила своему открытию. Мне кажется, руководители сети что-то задумали — сенсацию или вроде того. Но сегодня день оплодотворения, да? А тебе так ничего и не сказали.
— О чем? — спросила Марлоу. Извращенная надежда, похожая на нежный росток, стала пробиваться в душе. Что, если обнаружилась отдаленная родственная связь между нею и Эллисом. Тогда придется их развести.
— Это касается твоего отца, — ответила Грейс. Она наклонилась к бывшей однокласснице и все объяснила.
Стараясь учесть пожелания Марлоу и Эллиса, Грейс наткнулась на любопытное обстоятельство. Физические характеристики отца Марлоу, выбранные для ребенка, — карие глаза с монгольской складкой у внутреннего уголка, черные жесткие волосы — не сочетаются с геномом самой Марлоу. Всюду, где должна была присутствовать отцовская наследственность, выявлялись гены совсем другого человека. Того, чьи волосы, ногти и слюну Марлоу и Эллис не приносили в «Либерти».
— Жаль тебя расстраивать, — произнесла Грейс, — но Астон — не твой биологический отец.
— Не может такого быть, — тупо заявила Марлоу. — Проверь еще раз. — Ее дыхание участилось. Это ошибка. Люди постоянно ошибаются.
В голове прозвучало первое предупреждение от сети: «Я должна вернуться под камеры». Марлоу заметила, что и Грейс прислали то же сообщение. Она заговорила быстрее:
— Прежде чем расстроить тебя, я постаралась провести некоторые изыскания. И опять же столкнулась со странностью: я нигде не нашла свидетельства о твоем рождении. Конечно, в наше время в нем, в общем-то, нет необходимости, и все же это подозрительно. — Она ощутила неловкость из-за своих разоблачений и потупилась, рассматривая ногти. — Возможно, эти два факта не связаны, — добавила она. — Учитывая дату твоего рождения, неудивительно, что в документах путаница.
Флосс всегда хвасталась тем, в какой день родилась Марлоу. «Весь мир разделен на тех, кто родился до, и тех, кто родился после, — говорила она иногда. — Мало кто может похвалиться тем, что родился во время».
Грейс придвинула к Марлоу через стол обрывок бумаги. Марлоу удивленно взглянула на него и быстро, почти машинально, забрала, словно скрывала его от камер. Потом она вспомнила, что за ними никто не наблюдает, и разглядела его внимательно. Толстая бумага сливового цвета с золотым рисунком — завитки уходили в края, прятались под подушечками ее пальцев.
— Это кусок обоев, оставшийся от декора моей гостиной, — объяснила Грейс. — Я не знала, на чем еще написать. — Она протянула руку и перевернула клочок.
Там на желтовато-белом фоне почерком Грейс был записан адрес: «Маунт-Синай-Уэст. 10-я авеню, 1000, Нью-Йорк, Нью-Йорк».
— Это больница, где я родилась, — проговорила Марлоу.
— Да, — ответила Грейс. — Адрес я взяла из твоего досье. Возможно, кто-то из сотрудников сможет тебе что-нибудь рассказать. Вдруг там записано, кто твой настоящий… — Ей не удалось закончить фразу.
Грейс никогда не была жестокой, подумала Марлоу, смущенно ощупывая клочок бумаги.
— Ты могла просто прислать мне сообщение, — произнесла она.
Грейс посмотрела на нее долгим взглядом, затем ответила:
— Думаю, лучше этого не делать. Я боюсь, что… — Она посмотрела вниз и покачала головой. — Сеть проводит все наши сюжеты через Отдел информации, — сказала наконец Грейс. — И они явно не хотели, чтобы ты об этом узнала. Если бы я послала тебе сообщение и Отдел информации зафиксировал его, боюсь, они… — Грейс устало подняла брови. — Это отклонение от сценария, Марлоу.
Марлоу охватила жутковатая дрожь. У нее еще никогда не было секретов от сети. У нее вообще никогда еще не было секретов. Она не могла найти в своем мозгу места для них. Ощущение было не из приятных.
«Я немедленно должна вернуться под камеры», — снова твердо напомнил голос в голове.
— Я бы на твоем месте поспрашивала маму, — сказала Грейс. — Попроси, например, показать фотографию твоего отца в больнице в день твоего рождения.
Марлоу уже знала, что снимков, сделанных в тот день, не сохранилось. Она интересовалась ими в детстве — хотела увидеть маму без макияжа. «Я тебе уже говорила, — отмахивалась Флосс. — Мы не могли сделать фотографии. Ни у кого не работали телефоны, и большую часть времени было темно хоть глаз выколи. Кроме того, милая, уверяю тебя, я была накрашена».
Грейс встала.
— Нужно идти, — сказала она, положила руку на ручку двери и обернулась. — Мне очень плохо, Марлоу, — тихо произнесла она. — Из-за всего этого, и из-за Хани тоже. Вот почему я не могла не сообщить тебе — я перед тобой в долгу. Я всегда считала, что это моя вина.
Марлоу почувствовала, что сейчас заплачет, и пощипала переносицу, чтобы остановить слезы.
— Нет, Грейс, — ответила она. — Я так не думаю.
Потом они открыли дверь и вышли в коридор. Грейс громко говорила какую-то наукообразную чепуху о результатах анализов, но все выглядело так, будто переживания были напрасными. Марлоу кивала, подыгрывая ей. Перед глазами стоял молодой отец рядом с ее велосипедом. Теперь она почувствовала, как веревка соскользнула с ее талии.
* * *
Уже из машины Марлоу заметила, что торжество вот-вот начнется. Гости бродили вокруг материнского дома, принимая напитки от робота, который кивал каждому, кто помогал разгрузить поднос. Марлоу посмотрела на крышу. Ленясь пропалывать сад, мать накрыла разросшиеся кусты безвкусной синей тканью.
Эллис нашел ее сидящей в машине. Он дернул дверцу, впустив в салон, пахший кожзаменителем, воздух с улицы.
— Где тебя носит? — спросил он. — Ты же знаешь, что здесь мой начальник?
Волосы у него были
