во второй раз, точно также во второй раз не понимая, почему она не вызывает у него должного отвращения. Все, что с самого детства внушал ему отец, сыпалось пеплом каждый день.
Несмотря на то, что он давно вырос, сложно было отказаться от всего, что тебе внушали с самых пеленок. Вот так на втором курсе парень узнал, что кровь у грязнокровок, на самом деле такая же красная, как и у него, а не черная и состоящая из грязи. Тогда мальчик поделился открытием с отцом, за что был сильно наказан.
Затем отец внушал, что грязнокровки и маглы самые тупые и низкопробные существа. Однако снова наказывал сына за то, что его обходит по учебе грязнокровка Грейнджер. Отец сравнивал их со свиньями и говорил, что они даже не знают минимальных основ гигиены, спариваются с кем попало, а от того выглядят неопрятно, источают зловонные запахи и рожают уродов. На маленького доверчивого Драко эти истории действовали очень убедительно. И вот сейчас он лежит рядом с маглорожденной девушкой, которая совсем не походила на такие описания.
Громко зевнув, парень скинул промокшее пальто, рубашку и брюки на пол, залез на кровать и лег на небольшом расстоянии от девушки, дыхание которой становилось ровным и тихим, нежели было еще несколько минут назад. Сам не понимая, что творит, Малфой натянул на себя одеяло и пододвинул другой его край под Гермиону, чтобы не выпускать такое нужное сейчас тепло.
Она услышала шевеление рядом с собой и открыла глаза. Секунду смотря прямо в глаза школьному врагу, девушка вдруг пододвинулась к нему ближе и прижалась всем телом, закинув ногу ему на бедро. Драко замер и задержал дыхание, боясь разбудить ее снова, тихонько опустил голову на подушку в белоснежной хлопковой наволочке и закрыл глаза, аккуратно убрав девичью ногу со своего тела. Ситуация была и так из ряда вон выходящей, поэтому ни к чему было такое сближение.
Утром Гермиона проснулась с такой больной головой, будто вчера снова отмечала выпускной. Она немного потянулась и резко открыла глаза, обнаружив на своей талии мужскую руку. С каким-то оцепенением девушка подняла взгляд и с ужасом уставилась на того, кто лежал рядом. Малфой тихо сопел, его зрачки быстро бегали под закрытыми веками.
Они вчера что, опять надрались огневиски?!
Грейнджер тихонько вылезла из его объятий, натужно вспоминая, что произошло. Головная боль с такой силой давила на виски, что она слегка потерла их пальцами и плюхнулась на измятую после неспокойного сна подушку. Пока версия с алкоголем подходила. Малфой пошевелился, выровнял дыхание, но глаза не открыл.
Девушка была в той же пижаме, что и надевала на себя с вечера, так что можно было вздохнуть с облегчением. Ничего того, за что бы можно было себя линчевать, они не делали. Слава Мерлину!
Через пару минут она не выдержала, привстала на локтях и потрясла парня за плечо. Тот лишь слегла сдвинул темные брови и притянул Гермиону ближе к себе. Его лицо оказалось как раз напротив ее груди.
— Малфой! — громко позвала гриффиндорка. Парень резко открыл глаза и уставился на затвердевшие соски, выглядывающие из-под тонкой ткани майки. Он зажмурился, убрал руку с ее талии и резко сел.
— Ты какого хрена здесь делаешь?! — она смотрела на него, как первокурсник на хогвартское приведение.
— Спасал твою жизнь, Грейнджер. Ты не помнишь? — он повернулся к ней и увидел ее удивленное лицо. Взгляд непроизвольно снова упал на ее небольшую грудь. Она, заметив это, притянула одеяло, укрывшись до самого подбородка.
— Нет, — коротко ответила и сглотнула. Горло прорезала боль, и девушка скривилась.
— Ты заболела. Я, не дождавшись тебя у моста, позвонил и пришел сюда, ты сама дала мне адрес! — парень выскользнул из-под одеяла и потянулся с хриплым стоном. Гермиона тихо следила, как он натягивает брюки. Тусклый солнечный свет из полузакрытых плотными шторами окон освещал его подкаченные руки и тонкие длинные пальцы, застегивающие ширинку.
— Грейнджер, если ты засветила передо мной свои упругие соски, так уж и быть, я отдам тебе долг, — он повернулся к ней лицом, — можешь смотреть сколько влезет.
Парень нахально улыбнулся и выпрямил плечи. Девушка чуть покраснела, но ответила ему такой же улыбкой и показала фак.
— Спасибо тебе, что помог, но не обязательно было заваливаться ко мне в постель, — ее голос сквозил язвительностью. Она тоже вылезла из-под одеяла и встала напротив бывшего однокурсника с другой стороны кровати.
Тот сделал пару шагов в ее сторону.
— Вообще-то, это ты схватила меня за руку и не отпускала, — еще пару шагов, — меня практически взяли в плен!
— У меня была горячка, а это можно приравнять к временной недееспособности!
Сам не понимая, что делает, он остановился в одном шаге от девушки, которая всем телом вжалась в дверку белоснежного шкафа. Какой бы храброй Гермиона не была, ему она не доверяла.
— Малфой, держи приличную дистанцию! — выставила руку и уперлась в его живот с прощупываемым прессом. Он самодовольно улыбнулся и оперся руками о шкаф.
Их разделяли какие-то десятки сантиметров, поэтому гриффиндорка смогла внимательно рассмотреть его черты лица в мельчайших подробностях: тонкие губы, острый прямой нос, выделяющиеся на худом лице скулы, тонкие темные брови и… бисеринки пота на лбу. Дотронувшись до него, она воскликнула:
— Да у тебя жар! — Гермиона попыталась выбраться из его захвата.
— Не обольщайся, Грейнджер, просто у меня давно не было… — он опустил взгляд на свою увеличившуюся в объеме ширинку.
— Фу! Малфой! Оставь эти подробности при себе! — она с силой толкнула его в грудь, пригнулась, прошмыгнув под его руками, и подошла к комоду, открыв ящик.
— Не будь такой занудой, Грейнджер, это всего лишь секс! — он сложил руки в замок на голой груди, облокотился на косяк в дверном проеме, ведущем в гостиную. Она нашла нужное зелье и протянула ему бутылек.
— Пей, мне хватит того, что я болею, тебя таскать на себе, если ты надумаешь грохнуться в обморок от высокой температуры, у меня нет никакого желания.
Парень улыбнулся, искренне удивляясь тому, как комфортно он чувствует себя в чужой квартире, еще и в обществе маглорожденной ведьмы. Взяв пузырек с лекарством, залпом выпил противное зелье. Надел рубашку, пальто, втиснул ноги в туфли, что были разбросаны у кровати, и застыл в дверном проеме.
— Псина теперь на твоем попечении. И не вздумай меня будить по ночам! — с тихим хлопком аппарации он исчез.
Гермиона закатила глаза и глубоко вздохнула. Терпеть его и не расшатывать свою нервную систему можно только под сильнейшими транквилизаторами.
Комментарий
