напротив меня.
Данте сел рядом с ней, и Алисия этому обрадовалась, потому что ей не пришлось смотреть на него, прощаясь в последний раз.
— Я ненавижу этот фонтан, — сказала она.
— Пожалуйста, не уходи.
— Почему нет? — выпалила она. — Потому что у тебя сейчас никого не осталось? Ты рассказал ему о Роберто?
— Нет, — произнес он. — Я сказал ему, что стану бывать здесь чаще и что мне надоело быть его подставным лицом. — Он посмотрел на нее. — Я много думал…
— Данте, — прервала она его, — я тоже много думала.
— Звучит угрожающе.
— Все эти годы, все эти письма… Беатриче знала, где меня найти, но предпочла этого не делать. Ему не хотелось дарить ей ложную надежду.
— По-моему, мать настоятельница чего-то недоговаривает.
— Наверняка. Если Беатриче жива, то теперь она взрослая женщина. А я ждала ее, как пес. Я десять лет искала ее. — Она покачала головой. — Я рада, что ты начинаешь выяснять отношения со своей семьей.
Он промолчал.
— Я рада, что ты не ушел от них, как ты ушел от меня, не оглянувшись, — смело сказала Алисия. — У нас было детство, полное воспоминаний, а потом мы повзрослели, и ты ушел.
— Мне было двадцать.
— Сейчас тебе тридцать, — произнесла она.
— И я прошу тебя не уходить.
— Нет. — Она больше не сдерживалась. — У тебя были все доступные средства, но ты не разыскивал меня. Если бы не мой поступок, мы бы никогда больше не увиделись. Ты бы бросил меня, как Беатриче и как мои родители. — Она покачала головой. — Мне надоело гоняться за людьми. — По ее лицу текли слезы. — Спасибо тебе за чудесный уик-энд. Я продам одежду и серьги, которые ты мне купил.
— Серьги недешевые, поэтому оцени их, как следует, прежде чем выставить на продажу в Интернете.
— Я отдамся тому, кто хочет меня. И подарю ему свою любовь. Или…
— Или что?
— Или надену серебристое платье и сниму мужчину в баре.
— Ты?
Алисия кивнула.
— Я займусь сексом с незнакомцем.
— Твое право, — сказал он. — Я не хочу любить тебя, потому что из-за тебя я постоянно волнуюсь. Я чувствую себя виноватым. Я не хотел возвращаться за тобой, но я не мог тебя отпустить.
— О, теперь, когда я уезжаю, ты говоришь приятнейшие вещи. — Она усмехнулась.
— Алисия, ту пудреницу с зеркалом подарил тебе я.
— Нет. — Она не желала расставаться с фантазией, которую лелеяла так долго. — Она была в посылке от твоей матери.
— Позолоченная пудреница с портретом дамы. Я купил ее для тебя.
Алисия нахмурилась.
— Наверное, ты просто видел ее, когда я поправляла макияж. Или ты рылся в моей сумке.
— Зачем мне это делать?
Она понимала, что ему незачем шпионить за ней.
— Значит, ты подарил мне пудреницу… — Ее голос дрогнул. — Ты хотел доказать, что я была тебе небезразлична все эти годы?
— Я купил ее в Риме, потому что хотел, чтобы на день рождения у тебя было что-нибудь особенное. Но я боялся давать тебе надежду. Ты читала, что написано на гравюре?
Алисия пожала плечами.
— Вчера ты сказала, что носишь пудреницу с собой повсюду.
— Я сохранила ее, потому что думала, что она от твоей матери.
— Покажи мне ее.
Она с неохотой открыла сумку и достала оттуда пудреницу с зеркальцем, которую носила с собой десять лет.
— Это картина Леонардо да Винчи. Она называется «Дама с растрепанными волосами». На гравюре одна из его цитат.
— Данте, это подарок твоей матери десятилетней давности. Я не могу вспомнить, что там написано.
— Конечно нет, — произнес Данте и взял пудреницу. Он поклялся, что однажды Алисия доверится ему и признается, что не умеет читать. — Надпись почти исчезла. Здесь сказано: «Занятия искусством невозможно бросить, их можно только отложить на время».
Она выглядела далеко не впечатленной.
— Значит, ты прислал мне пудреницу, напоминающую, что меня бросили, и не только мои родители! — Она напряженно вздохнула. — Большое спасибо.
— Это незаконченный портрет, — сказал Данте, вспоминая, что он чувствовал в тот день, когда купил его.
Двадцатилетний Данте сожалел, что у него не хватило смелости послать этот подарок Алисии. На тот момент это была самая крупная его покупка. Но потом его мать умерла, и он вернулся домой, упаковал пудреницу и отправил ее по почте.
— Я чувствовал, что мы с тобой еще не закончили.
— Однажды мы переспали, — сказала она.
— Я купил ее перед тем, как мы переспали, Алисия.
Она повернулась и посмотрела на него.
— Я хотел вернуться и попросить тебя поехать со мной в Рим.
— Но ты этого не сделал.
— Я был бездомным, — сказал он.
— Данте, вскоре у тебя появилась квартира. У тебя была семья и деньги…
— Алисия, — серьезно произнес он. — Жизнь не становится лучше в одночасье. По крайней мере, я так думал. То утро в Милане было похоже на сбывшуюся мечту. Я пытался разобраться в своей жизни, и я думаю, что делал это ради тебя.
— Я не хочу это слушать.
— Так почему ты сидишь здесь, у статуи?
— Я думала о Беатриче. Я напоминала себе, как ты целовал меня только потому, что рядом был Маттео.
— Какая же ты лгунья, Алисия Доменика, — с улыбкой упрекнул он ее. — Ты ждала меня. И я рад, что ты пришла к фонтану.
Алисия кивнула.
— Скажи, что должен, Данте.
— Поехали ко мне.
— Нет. Мы можем поговорить здесь.
— Ты спала с кем-нибудь, кроме меня?
— Ты не имеешь права спрашивать об этом!
— Но я не хочу знать ответ, — признался он. — Или хочу. Я запутался. Знаешь, почему я тогда опустил твою руку? Потому что я был перевозбужден.
Алисия нахмурилась.
— Мне неприятно, что я заставлял тебя чувствовать себя уродиной, когда ты флиртовала со мной. А знаешь, что еще я ненавидел?
— Что?
— Когда ты верила слухам, хотя я просил тебя не делать этого. Когда ты намекнула, что я использовал тебя. Алисия, я видел, как мужчины уходят от моей матери, не оглядываясь. Я думал, что это нормально. Я слышал, что происходило в ее комнате, и я ненавидел это. Я терпеть не мог, когда ко мне прикасались, но мне нравилось держать тебя за руку. Потом все изменилось, потому что мы стали другими.
Алисия сглотнула.
— Ты была не единственной девственницей в тот день. — Он помахал ей рукой. — До тебя у меня никого не было. И потом у меня долго не было женщин. Вернись ко мне, пожалуйста. Я должен кое-что тебе показать.
— Я не знаю…
— Ну, давай же! — Он взял ее за руку и повел к своему дому по более удобной дороге. Он провел ее в
