поисков. Поступает обращение в Военный департамент в Вашингтоне. Из департамента отвечают, что у них нет самолетов, способных летать на Крайнем Севере, и что Бен Эйлсон – это единственный пилот, который может работать в таких условиях. Военные рекомендуют обратиться к Советскому Союзу, который «добился больших успехов в освоении Арктики». Госдепартамент США отказывается направить в Советский Союз официальное обращение, поскольку между странами нет дипломатических отношений. Однако сенатор Уильям Э. Борах, председатель Комитета по международным отношениям, и министр внутренних дел Рэм Лайман Уилбур посылают в Москву телеграммы с просьбой о помощи, практически в частном порядке.
В Москве эти частные телеграммы встречают с воодушевлением. Знаменитый летчик? Национальный герой Америки? Недавно встречался с президентом США? Конечно, будем искать! Хотя дипломатических отношений между странами пока еще нет, экономические связи с США имеют большое значение. Идет первая пятилетка, самое начало индустриализации, в Штатах покупаются заводы, американские инженеры монтируют их в Союзе. Товарищ Сталин понимал толк в пропаганде и агитации – и на внутреннем рынке, и на внешнем.
Схема маршрутов по поискам Эйлсона с декабря 1929 г. по март 1930 г.
Организацией поисков занимается Арктическая правительственная комиссия во главе с заместителем наркома по военным и морским делам СССР С. С. Каменевым. Комиссия развивает бурную деятельность – на первом этапе главным образом медийную, на страницах газет.
Первая телеграмма из Америки в Москву пришла 26 декабря. Уже на следующий день Арктическая комиссия сообщает прессе, что немедленно снаряжает спасательную экспедицию во главе с летчиком Шестаковым. Почему с ним? Прямо в тексте сообщения, переданного ТАСС, содержится намек: потому что он недавно «совершил перелет Москва – Нью-Йорк». Кого же еще посылать, неужели какого-то неизвестного летчика? При этом, как бы невзначай, Арктическая комиссия информирует, что «одновременно с полетом Шестакова в поисках примут участие два самолета, находящиеся сейчас в Бухте Провидение».
Шестаков, правда, находится в Москве, в 6500 км от места поисков, но комиссия считает, что он «немедленно» приступает. Ну и вместе с ним, просто помочь ему – два каких-то самолета, находящихся рядом с местом возможной аварии. «Одновременно с полетом Шестакова». Ничего себе размах операции!
Спустя несколько дней появляется информация, что поисками также займутся Б. Чухновский и М. Громов. Почему они? Потому что на тот момент это самые известные в стране летчики: Чухновский участвовал в спасении экспедиции Нобиле, а Громов – знаменитый летчик-испытатель и рекордсмен. Для организации экспедиций Чухновский выезжает в Красноярск, Громов – в Хабаровск…
В результате, конечно же, никто никуда не вылетел – ни Шестаков, ни Чухновский, ни Громов. Потому что лететь им было не на чем, некуда и незачем. В январе 1930 г. не было никаких реальных способов доставить самолеты на Чукотку – ни технических, ни организационных. Огромные расстояния – от Красноярска до мыса Северный 4300 км! По пути ни топлива, ни навигации, ни связи, ни прогноза погоды. Только глухая тайга! К тому же, например, Михаил Громов, будучи отличным пилотом, не имел полярного опыта. Послать его в одиночку в разгар зимы, в январе 1930 г., из Хабаровска на Крайний Север – все равно что отправить на верную смерть.
В итоге все свелось к тому, что было очевидно с самого начала: в спасательных работах смогут принять участие только самолеты Слепнева и Галышева, ожидающие погоды в бухте Провидения.
Об этом председатель Арктической комиссии сообщил 5 января в Политбюро и Сталину в докладной записке. В этом документе много разнообразных пунктов о принятых мерах. Особенно умиляет пункт 11:
«Организация поисков на собаках со “Ставрополя”, по сообщению капитана Миловзорова, затрудняется главным образом ввиду отсутствия собак».
Есть в записке и другие, не менее интересные пункты, например, в пункте 6 предлагается подготовку к отправке летчика Шестакова закончить. Потому что нет бензина, самолет на лыжи поставить не могут, да и летчик, вообще-то, болеет.
В сухом остатке заниматься поисками поручено Слепневу и Галышеву. Чухновский в Красноярске и Громов в Хабаровске неограниченно долго готовятся к полету, но так никуда и не отправляются.
Но и Слепнев с Галышевым вылететь немедленно на могут. Как записал потом Слепнев – «Однако благоразумие требовало не спешить. На севере надо избегать слишком большой торопливости».
Только 28 января они смогли перелететь в бухту Лаврентия, а 29-го наконец вылетели на мыс Северный. Слепнев отмечает, что местность «не имеет почти ничего общего с тем, что изображено на картах», то есть карты для этих мест в 1930 г. были весьма условны. Спустя девять часов полета они прибывают на Северный, где встречаются с американскими летчиками, – к тому времени к Кроссону и Гилламу присоединился третий аляскинский пилот Йонг. Американцы рассказывают новости. Весь январь Кроссон и Гиллам искали пропавших. После месяца поисков они собираются домой и 26 января вылетают на Аляску. Но по пути, через 40 минут после взлета, они замечают на снегу оторванное самолетное крыло в устье реки Амгуэмы и возвращаются на Северный.
На следующий день, 30 января, советские и американские пилоты на легком американском самолете вместе отправляются к месту аварии и осматривают разбитый самолет. Тел нет. Слепнев выносит вердикт, что пилоты наверняка погибли; американцы надеются, что они живы и пробираются где-то пешком. Слепнев решает вести работы до обнаружения тел. Галышеву он поручает заниматься эвакуацией пассажиров «Ставрополя». Таким образом, спасательная операция разделилась на две, но обе важные. И то и другое – правительственное задание.
Слепнев 5 февраля сажает свой «юнкерс» у места катастрофы, выкапывает под крылом снежную пещеру, ставит в ней палатку и приступает к работе.
Слепнев: «Когда вы садитесь на лед, особенно в полярных странах, где погода меняется очень быстро, необходимо укрепить самолеты, иначе их разрушит первый же шторм. Знаете, как лучше всего закреплять самолеты на льду? Вырубите топором в льдине “уши”, пропустите через них канаты, забинтуйте ими самолет и залейте канаты во льду водой (только, пожалуйста, пресной, иначе не замерзнет). Ручаюсь, выдержит любую пургу».
Поиски свелись к выкапыванию в снегу траншей через определенные промежутки. Работа была адская – при 40–50 градусах мороза. Копали в основном матросы «Ставрополя». Американцы на легких самолетах подвозили продукты, проводили смену работников, увозили обмороженных. Летать на тяжелом «юнкерсе» было неразумно, для него посадка на неровный лед была более рискованной.
Тело механика Борланда нашли 13 февраля, тело Эйлсона – 17 февраля. На мыс Северный прилетает специальный самолет из США, на котором пилот капитан Рид привозит правительственную телеграмму из Вашингтона. Самолет при посадке разбивается, но капитан Рид остается невредимым и вручает
