– Отпусти ее!
– Эй, приятель, угомонись-ка!
Тэнси не двигалась, поза ее была исполнена ледяного величия. Внезапно она выронила на мостовую клочок бумаги; в тот же миг взгляд ее скрестился со взглядом мужа, и Норману показалось, что он разглядел в глазах Тэнси страх. Между ними двоими будто протянулся незримый мост понимания. Быть может, это лишь почудилось Норману, но на какое-то мгновение он словно обрел второе зрение: за спиной жены он различил нечто косматое и черное, с огромными лапами и тускло светящимися глазками.
Но тут Тэнси отвернулась, и видение исчезло. Впрочем, у Нормана сложилось впечатление, что тень ее чересчур велика и что виной тому вовсе не проказы фонаря. Кто-то сильно толкнул его, он пошатнулся – и потерял Тэнси из виду.
Обступившие Нормана люди, судя по всему, перемывали ему косточки, поминая всех его родственников, ближних и дальних. Однако он, как ни прислушивался, не мог разобрать ни слова.
– Врезать бы ему как следует!
Из ушей Нормана будто выпали затычки.
– Давайте, – проговорил он, – давайте, все разом.
– Эй, что происходит? – раздался голос Алека, настороженный, но не враждебный. Похоже, Алек размышлял так: «Пускай я ничего не знаю об этом парне, но он ехал в моей машине».
– А где женщина? – спросил один из солдат. – Куда она подевалась?
– Да, где она?
– Она села в такси Джейка, – сообщил кто-то.
– Может, у него был повод преследовать ее, – задумчиво произнес солдат.
Норман ощутил, как меняется настроение толпы.
– Никому не позволено приставать к женщинам, – буркнул державший его мужчина. Однако другой ослабил хватку.
– Ну? Зачем вы гнались за ней? – поинтересовался он.
– Потому что так было нужно.
Пронзительный женский голос воскликнул:
– Сколько шума из-за ерунды!
– Семейная ссора! – хмыкнул какой-то тип в толпе.
Нормана отпустили.
– Учти, – обратился к нему тот, который рассуждал о «позволительности», – если она пожалуется мне, я тебя таки вздую.
– Договорились, – отозвался Норман. – Никто не слышал, что за адрес она назвала?
Некоторые покачали головой, другие попросту проигнорировали вопрос. Их отношение к Норману, по-видимому, если и изменилось, то не слишком сильно. К тому же пять минут назад они были заняты совсем иным и им было не до адреса.
Люди молча разошлись; Норман не сомневался, что, отойдя за пределы слышимости, они примутся горячо обсуждать случившееся. Машины с площади разъехались. Двое солдат уселись на скамейку перед зданием вокзала: они, вероятно, дожидались автобуса или поезда. Вскоре рядом с Норманом остался один Алек.
Норман увидел, что клочок бумаги, который выронила Тэнси, провалился в щель между досками платформы. Он осторожно извлек его и подошел к автомобилю, чтобы рассмотреть в свете фар.
– Ну, что теперь? – подозрительно справился Алек.
Норман взглянул на часы. Десять тридцать пять. До полуночи всего лишь полтора часа. За столь короткий срок он не сумеет выполнить и десятой доли из того, что задумал. Размышления доставляли Норману чуть ли не физическую боль, словно существо, которое привиделось ему за спиной Тэнси, каким-то образом повредило его мозг.
Он огляделся по сторонам. На обращенных к морю фонарях кое-где проступали следы черной краски – остатки затемнения, уцелевшие со времен войны. Улочка, начинавшаяся от площади, сверкала огнями магазинов.
Норман посмотрел на клочок бумаги, подумал о Тэнси, сосредоточился мыслями на ее образе. Что же, речь идет о том, как помочь ей лучше всего, как поступить, чтобы спасти ее. Разумеется, надо будет обыскать побережье, двигаясь по железнодорожным путям; хотя одному богу известно, куда увезло ее то проклятое такси. Быть может, он отыщет старый причал, на котором они когда-то целовались. Ждать там? Или попробовать потолковать с водителем такси, когда он вернется? А можно заявить в полицию, что его жена хочет наложить на себя руки, и они тогда прочешут окрестности.
Но вправе ли он забывать об остальном? О том, как Тэнси призналась в колдовстве, о последнем сожженном талисмане, о неожиданных телефонных звонках Теодора Дженнингса и Маргарет Ван Найс, обо всех тех неприятностях, которые обрушились на него в колледже? Покушение Дженнингса на его жизнь, запись звуков, издаваемых трещоткой, фотография дракона, небрежно нарисованные подобия карт Таро, смерть Тотема, ветвистая молния; внезапное проявление самоубийственных и саморазрушительных наклонностей, пьяная галлюцинация – нечто, схватившее его за плечо и заткнувшее рот, видение, посетившее его на вокзальной площади…
Норман напряженно думал, изредка поглядывая на клочок бумаги в своей руке.
Наконец он принял решение.
– На главной улице, по идее, должна быть гостиница, – сказал он Алеку. – Отвезите меня туда.
Глава 14
«Гостиница „Орел“» – гласили обведенные черным золотые буквы на вывеске из зеркального стекла. Норман рассмотрел не слишком просторный холл, всю обстановку которого составляли стойка портье и с полдюжины кресел.
Попросив Алека подождать, он снял комнату на ночь. Судя по книге записей, гостиница в последние дни отнюдь не страдала от наплыва постояльцев. Норман отнес в номер свой саквояж и снова спустился в холл.
– Я не был в вашем городе десять лет, – сообщил он портье, пожилому человеку в голубой униформе. – Поправьте меня, если я ошибаюсь, но, помнится, кварталах в пяти отсюда вниз по улице находится кладбище?
Сонные глазки портье широко раскрылись.
– Бейпортское кладбище? Три квартала прямо, потом полтора налево. Но…
Вопрос, прозвучавший в его голосе, повис в воздухе.
– Благодарю вас, – сказал Норман.
После минутного раздумья он заплатил Алеку. Тот с видимым облегчением взял деньги и завел двигатель. Норман направился вниз по главной улице, прочь от бухты.
Витрины магазинов мало-помалу остались позади. Окна мрачных домов были темными, лишь иногда мелькал робкий огонек. Норман приближался к окраине Бейпорта. Свернув налево, он расстался с освещавшими дорогу фонарями.
Ворота кладбища оказались запертыми. Норман двинулся вдоль стены, продираясь сквозь кустарник, пока не набрел на дерево, нижняя ветка которого была достаточно толстой для того, чтобы выдержать его. Уцепившись за нее, он взобрался на стену, осмотрелся и спрыгнул на землю с другой стороны.
Послышался шорох, словно он спугнул какое-нибудь маленькое животное. Действуя в основном на ощупь, Норман отыскал ближайшее надгробие. Оно было тонким, поросло внизу мхом и стояло слегка наклонно. Наверно, его поставили где-нибудь в середине прошлого века. Норман поковырял пальцами землю, набрал пригоршню и ссыпал ее в конверт, который достал из кармана.
