Однако звуки сонаты заставляли думать иначе.
Темп убыстрялся, прелестная вторая тема словно заразилась общим настроением и сделалась пронзительной и неблагозвучной – марш проклятых, танец грешников, – достигла немыслимой вышины и оборвалась. Затем последовало повторение тягучей первой темы, которое завершилось негромким, но резким звуком в нижнем регистре.
Норман вынул иглу из головки, положил ее в конверт и сунул тот в карман вместе со всем остальным. Лишь сейчас он задумался над тем, почему, если собирался всего лишь успокоить Тэнси, проиграл Девятую сонату. Наверняка неиспользованная игла подошла бы не хуже, если не лучше. Он пожал плечами.
Потом вырвал из большого словаря страницу, на которой были изображены различные узлы.
Телефонный звонок застиг его на пороге.
– О, профессор Сейлор, позовите, пожалуйста, Тэнси, – проговорила миссис Карр.
Норман повторил то, что сказал миссис Соутелл.
– Я рада, что она решила отдохнуть за городом, – сообщила миссис Карр. – Простите, что я вмешиваюсь, профессор Сейлор, но, по-моему, Тэнси в последнее время выглядела не слишком хорошо. Я волновалась за нее. Вы уверены, что с ней все в порядке?
– Тихо! – прикрикнула миссис Карр. – Наверное, кто-то случайно подсоединился к нам. До свидания, профессор Сейлор.
В трубке раздались короткие гудки. Норман нахмурился.
Он готов был поклясться, что второй голос принадлежал Ивлин Соутелл.
Подобрав саквояж, он вышел из дома.
Глава 13
Водитель автобуса, которого показали Норману в Джерси-Сити, отличался широкими плечами и заспанным, но внушающим доверие видом. Он стоял у стены и покуривал сигаретку.
– Точно, была такая, – сказал он Норману, поразмыслив. – Симпатичная женщина в сером платье с серебряной брошкой и сумкой. Все, как вы говорите. Я подумал, что она, верно, едет навестить больного родственника.
Норман подавил раздражение. Если бы не полуторачасовая задержка, он прибыл бы в Джерси-Сити намного раньше автобуса, а не на двадцать минут позже.
– Я хотел бы знать, на какой рейс она пересела, – произнес он. – В справочной мне помочь не смогли.
Водитель поглядел на Нормана, однако не изрек ничего вроде «А че тебе надо-то?», за что Норман был ему искренне благодарен. Похоже, беглый осмотр убедил его, что дурных намерений у собеседника не имеется.
– Может, я ошибаюсь, мистер, – сказал он, – но, сдается мне, она села на местный автобус, который ходит до побережья.
– Он останавливается в Бейпорте?
Водитель кивнул.
– А давно он ушел?
– Минут двадцать.
– Я могу попасть в Бейпорт раньше? Если возьму такси?
– Только-только. Если вы оплатите дорогу в оба конца и накинете кое-что сверху, я думаю, Алек подбросит вас.
Водитель небрежно махнул рукой человеку, который сидел в машине, что стояла сразу за зданием автовокзала.
– Учтите, мистер, я не уверен, что она в том автобусе.
– Конечно-конечно. Большое спасибо.
В свете фонарей было видно, как лисьи глазки Алека засверкали от любопытства, однако он не стал ни о чем спрашивать.
– Идет, – сказал он весело, – но времени у нас раз-два и обчелся, так что влезайте.
Прибрежное шоссе пересекало по пути многочисленные болота и пустоши. Иногда Норман улавливал в шуме двигателя шелест высокого тростника; порой в нос ему ударял неприятный запах, исходивший от заливчиков с черной водой, которые они переезжали по длинным и низким мосткам. Запах бухты.
В окне изредка, смутно различимые в темноте, мелькали заводы, нефтеочистительные комбинаты, дома местных жителей.
Они обогнали три или четыре автобуса, но Алек молчал и не отводил взгляда от дороги.
Так продолжалось довольно долго. Наконец Алек сказал:
– Тот, должно быть, ее.
Созвездие красных и зеленых габаритных огней впереди перевалило через гребень холма.
– До Бейпорта осталось мили три, – прибавил таксист. – Что будем делать?
– Постараемся попасть в город первыми. Мне нужно на автовокзал.
– О’кей.
Такси пошло на обгон. Окна автобуса находились слишком высоко, чтобы разглядеть пассажиров; к тому же в салоне не горел свет.
Алек утвердительно мотнул головой:
– Точно, тот самый.
Автостанция в Бейпорте располагалась бок о бок с железнодорожным вокзалом. Норману вспомнилась деревянная платформа, отделенная от полотна узкой полоской гравия. Память, однако, подвела его: вокзал оказался на деле крошечным и грязным, а не довольно просторным и светлым, хотя вычурная внутренняя отделка и вызывала воспоминания о временах, когда Бейпорт был летним курортом, на который съезжались отдохнуть богатейшие люди Нью-Йорка. Окна зала ожидания были темными, но на площади перед вокзалом Норман увидел несколько автомобилей, вокруг которых, негромко переговариваясь, бродили местные; среди них Норман разглядел двоих в солдатской форме – должно быть, из Форт-Монмута или Сэнди-Хука.
Прежде чем подкатил автобус, он успел вдоволь надышаться соленым воздухом, который имел легкий рыбный привкус.
Пассажиры сходили один за другим, высматривая тех, кто их встречал.
Тэнси спустилась по ступенькам третьей. Она держала в руках саквояж из свиной кожи и глядела прямо перед собой.
– Тэнси, – проговорил Норман.
Она словно не слышала. Он заметил на ее правой руке черное пятно, похожее на большой синяк, и вспомнил чернильную кляксу на своем письменном столе.
– Тэнси! – позвал он. – Тэнси!
Она прошла мимо, задев его рукавом.
– Тэнси, что с тобой?
Норман бросился за ней. Она направлялась к стоявшему на площади такси. Люди с любопытством посматривали на них. Норман начал раздражаться:
– Тэнси, перестань! Ну пожалуйста, Тэнси!
Он догнал ее, схватил за локоть и развернул лицом к себе, не обращая внимания на неодобрительный ропот зевак. Черты Тэнси выглядели застывшими, взор был устремлен куда-то в пространство.
Норман рассвирепел. Гнетущее напряжение, которое накапливалось с утра, выплеснулось наружу. Он потряс Тэнси. Та по-прежнему как будто не видела его; она словно изображала аристократку, терпеливо сносящую грубые приставания дикаря. Если бы она закричала или принялась отбиваться, никто бы, скорее всего, не вмешался. А так – Нормана рванули за плечо.
