летописи за пределами «Вятичей»[394].
Предложенное Н.П. Барсовым понимание летописного текста соответствует исторической действительности, так как, исходя из восстановленной им границы, можно выявить местонахождение Домагоща, указанного в цитированном отрывке 1147 г.
Домагощ традиционно отождествлялся с с. Маговка (38 км к югу от Карачева). Топонимически сопоставление Домагощ — Маговка уже вызывало сомнения[395]. Т.Н. Никольская доказала археологически неправомерность такой локализации — в окрестностях Маговки не удалось обнаружить следы древнерусского поселения. Однако принимая тот же ориентировочный район поиска, Т.Н. Никольская ошибочно сопоставляет Домагощ с городищем у с. Слободка[396].
Домагощ назван в числе сопредельных с «Вятичами» городов, поэтому его следует искать вдоль границы этой территории по линии Брянск — Мценск, а не к югу от Корачева, бывшего уже вне «Вятичей». Учитывая, что к западу от Корачева в сторону Брянска шли леса, Домагощ следует искать к востоку от Корачева, ближе к Мценску. Здесь на левом берегу Оки, против устья Зуши, согласно писцовым книгам Белевского уезда 1628–1631 гг. и выписи 1613 г., существовал Домагощ, с. Городище Домагашевское, оно же просто с. Городище. При описании рыбных угодий Спасопреображенского монастыря указано: «…ото Мценского рубежа (устье р. Зуши. — А.З.) на низ по реке по Оке, по другую сторону реки Оки, против села Городища Домагашевского — три озерка»[397].
Городище у с. Городища Мценского района Орловской области (напротив устья Зуши) содержит вещи и керамику XII–XIII вв. и, в верхних слоях, керамику XVI–XVII вв.[398] Достоверность предложенной локализации подтверждается топонимическими данными. Домагощ относится к числу архаических славянских топонимов типа Радогощ, Будагощ и т. п., собранных в работе П. Арумаа. Наибольшие скопления названий на «гощ» наблюдаются в Новгородской и Орловской областях, и только там зафиксировано это редкое название: два новгородских гидронима «Домагоща» и «Домагощ» Белевских писцовых книг[399]. Таким образом, достаточно надежно определяется северная граница «Лесной земли» и южная граница «Вятичей» середины XII в. Западная и южная границы «Лесной земли», или Корачевской волости, вероятно, также совпадали с лесами (к западу от Корачева граница с Подесеньем, к югу — в районе междуречья Навли и Неруссы). Восточная граница, вероятно, лежала ближе к Домагощу. Неясно, образовывали ли Мценск, Домагощ и Спаш одну волость, известно лишь, что они не входили ни в территорию «Вятичей», ни в Курскую волость-княжение.
Обращаясь к летописным «Вятичам» XII в., мы видим явное несовпадение этой территории с этнографической областью вятичей, выявленной по археологическим данным как VIII–X, так и XI–XIV вв.[400]Вполне очевидны здесь две качественно различные территории: племенная (к XI–XII вв. — этнографическая) область и административно-территориальная единица — часть политической, государственной территории.
По письменным известиям XII в. нельзя получить достаточно ясное представление об области расселения вятичей, так как в летописи упоминаются лишь вятичи Черниговской земли. О суздальских или рязанских вятичах можно лишь догадываться по словам черниговских князей о «наших вятичах», что подразумевает существование и «ненаших» вятичей.
Следует заметить, что в текстах XII в. лишь в статье 1146 г. Ипатьевской летописи термин «вятичи» упомянут несомненно в значении этнонима[401]. Дважды, в статьях 1147 и 1159 гг., сказано о том, что противником были заняты «вси Вятичи» тогда, когда речь шла лишь о черниговских «Вятичах»[402]. Один раз косвенно, а другой раз и прямо Ипатьевская летопись называет «Вятичи» волостью (статьи 1142 и 1147 гг.)[403]. В «Вятичи» можно бежать и «выбежать» из них, стоять в них, прийти и т. п.[404]С другой стороны, Повесть временных лет употребляет слово «вятичи» в этническом смысле. В статье 981 г., например, говорится: «В сем же лѣтѣ и вятичи побѣди (Владимир Святославич. — А.З.) и възложи на нь дань»; и далее: «В лѣто 6490 заратишася вятичи, и иде на ня Володимиръ и побѣди е второе»[405]. Таким образом, в летописных известиях XII в. о «Вятичах» речь шла преимущественно как о территории, которая не совпадает с этническими границами вятичей. Более того, и в пределах Черниговской земли название «Вятичи» в середине XII в. сохранилось лишь за северной частью племенной территории. Южная часть их территории хотя и сохранила вятичские этнографические черты, «Вятичами» в летописи не называлась.
Территория Черниговского княжества складывалась и после «завещания» Ярослава[406]. Мономах, будучи черниговским князем, положил начало завершению государственного освоения земли вятичей в походах на Ходоту и его сына в начале 80-х годов XI в.[407]Однако и в последующие полстолетия «Вятичи» оставались малоосвоенным районом, враждебным черниговской администрации. В литературе отмечался факт убийства Кукши, проповедовавшего христианство в «Вятичах» около 1110 г., как свидетельство недостаточной освоенности этой территории[408]. Неоднократно в пользу позднего государственного освоения территории вятичей приводился аргумент длительного сохранения у них языческого обряда погребения. Даже тот факт, что преследовавшие Святослава Ольговича в 1147 г. Давыдовичи вели переговоры с вятичами, свидетельствует, что в этой земле сохранилась своя, вятичская знать. Давыдовичи «…съзваша вятичѣ и рѣша [рѣста — Х.] имъ: «се есть ворогъ нама и вамъ, а ловите его [убити лестию и дружину его избите, a имѣние его — Х.] на полъ вама»»[409]. Вятичи не поддержали посадников Давыдовичей. Враждебное их отношение к Святославу и в равной мере к Давыдовичам свидетельствует о недавнем покорении вятичей, которое завершилось, судя по датировке известных здесь городищ (первая половина или середина XII в.[410]) и упоминанию в 1147 г. посадников, ко времени Всеволода Ольговича.
Северные границы «Вятичей» совпадали с пределами Черниговской земли и определяются на основании преимущественно известий 1147 г. К востоку от Дедославля и далее на север к Сверилеску шла граница с Рязанской землей; далее она проходила севернее Оки через среднее течение рек Лопасни и Протвы (в верховьях последней жила голядь Смоленской земли); затем, отклоняясь к югу, через среднее течение р. Угры до Облови шла граница с Ростово-Суздальским и Смоленским княжествами[411]. На этой границе черниговское государственное освоение встретилось с шедшим из Муромо-Рязанской и Ростово-Суздальской земель освоением вятичей[412].
Кроме указанных в «Вятичах» упоминаются города: Козельск (на р. Жиздре), Воротинеск (на левом притоке Оки р. Выссе), Мосальск (на р. Можайке, бассейн р. Угры), Колтеск (правый берег Оки), Неринск[413], Серенск (на р. Серене, левом притоке р. Жиздры)[414].
Под 1146 г. Никоновская летопись сообщает о пребывании Святослава Ольговича кроме указанных городов в Рязани, Туле, Дубке, на Дону, в Ельце, Пронске, «граде» Остре. А.Н. Насонов убедительно доказал, что эти сведения — тенденциозная вставка рязанского летописца XV в., сделанная с целью показать древнюю принадлежность этих городов Рязанскому княжеству[415].
Восточная граница Черниговской земли по данным письменных источников не выявляется. Вероятно, к югу от
