любила меня и заботилась все эти годы, пока я тайно наблюдал за своей жертвой, Эмилией. Глаза щипало от невыплаканных слез, руки тряслись, но я прекрасно понимал, что голоса не отпустят меня, пока не будет сделано то, что они хотят. Сложив бумагу вдвое, тихо прошел в комнату матери и оставил записку. Тогда я еще надеялся, что сделанное когда-то будет вознаграждено.
Осторожно выйдя на улицу, прикрыл за собой дверь и, напоследок окинув быстрым взглядом дом, в который мне не суждено было вернуться, двинулся в сторону леса. В душе всколыхнулась новая волна боли, которая за столько лет уже должна была стихнуть.
История повторялась.
В голове у меня возникала мысль о том, как будет убита горем мать, когда, проснувшись, увидит записку и поймет, что ее новообретенный сын сбежал, даже не попрощавшись. В груди заворочался черный клубок, окутал ядовитыми нитями все тело, а в мыслях возник образ Эмилии. Качнув головой, я лишь сжал кулаки и двинулся дальше в надежде, что до порта осталось не так долго.
* * *
Спустя долгие часы бездумного скитания по сумеречному лесу, впереди раздался гогот матросов и шум прибоя. Воодушевившись, я прибавил шаг, несмотря на то что силы были на исходе, и вышел из лесной чащи навстречу предрассветным солнечным лучам.
Порт представлял собой небольшой участок земли, около которого были пришвартованы корабли, сияющие в сумеречных бликах воды. Отовсюду, несмотря на такую рань, слышались женские зазывные голоса и гулкий бас мужчин, которые пытались сбавить цену на часовое удовольствие. Каждый суетился, что-то выторговывал, перетаскивал или заключал сделки.
Замедлив шаг и пытаясь восстановить дыхание, я проходил мимо каждого корабля, рассматривая мачты, отделку корпуса, паруса, плотно связанные канатами. Все они были примерно одинаковыми, менялся только размер кормы и узор флага. Внезапно мое тело остановилось, будто подчиненное чужой воле. Попытался пошевелить руками и ногами, но безуспешно. Гул в голове начал нарастать, и я устало закрыл глаза, осознавая, к чему это все приведет, но вместо множества криков я услышал в голове бархатный, слегка сипловатый женский голос, который говорил тихо, но властно, из-за чего я невольно сглотнул:
Здравствуй, Уильям. Будь хорош-ш-шим мальчиком и посмотри в бочку, которая стоит справа от тебя, всего в нескольких ш-ш-шагах. Не бойся, подойди.
Оковы с тела спали, и, дыша полной грудью, я открыл глаза и слабо потряс руками и ногами, убедившись, что снова могу двигаться. Повернув голову вправо, действительно увидел небольшую бочку, до краев наполненную водой, и сделал неуверенный шаг. Оглядевшись, заметил, что все заняты своими делами и никто не обращает на меня никакого внимания, после чего преодолел оставшееся расстояние. Глубоко вдохнув, быстро заглянул в бочку и сразу отпрянул, ничего толком не заметив.
Быстрее, Уильям, не ис-спытывай мое терпение!
Голос, утратив прежнюю хрипотцу и бархатистость, сейчас напоминал раскаты грома.
Обхватив руками края бочки, наклонился вперед. Моего отражения в воде не было, зато у себя за спиной я увидел девушку: длинные черные волосы, слегка прищуренные глаза цвета аквамарина, которые обрамлялись густыми ресницами, заостренный нос, пухлые губы имели оттенок спелой вишни. Изучая знакомое лицо, снова отметил его невероятную красоту. Однако стоило девушке улыбнуться, обнажив два ряда мелких заостренных зубов, как я похолодел от ужаса. На шее виднелась разорванная кожа: шрам, доставшийся от Богини. Внезапно изображение пропало. Мне пришлось ухватиться за бочку крепче, чуть подавшись телом вперед, стараясь разглядеть что-то еще.
Уильям, полно, с тебя достаточно. Не хотела тебя пугать своим истинным обликом. Когда придет время, ты сам все увидиш-ш-шь, а пока…
На воде появился расплывчатый силуэт корабля: высокая мачта покачивалась от порыва ветра, корма отливала серебром. Затем картина стала четче, и я увидел лик девы, глаза которой были покрыты алой пеленой, а улыбка напоминала оскал. Это изображение, выгравированное на корме, служило главным ориентиром корабля. Черные паруса были убраны, что лишило судно возможности двигаться дальше, и оно лишь смиренно покачивалось на морских волнах.
На флаге был изображен Фавн – гигантское свирепое существо, отличающееся необычайной физической силой и яростью. Длинная шерсть, похожая на щетину, покрывала все тело чудовища, огромные когти загнулись; глаза и нос не отличались от человеческих. На груди виднелся топорообразный стальной выступ: прижимая к груди жертву, существо рассекало ее пополам.
Как я позднее понял, тогдашний капитан повесил этот флаг c одной целью – запугать врагов. Название этому кораблю – «Дриания» – дала супруга капитана, почитавшая лесных духов, даровавших ей малыша, которого она носила под сердцем.
Будто завороженный, я протянул руку к миражу, складывающемуся в единую картину, но, дотронувшись до водной глади, лишь стер его очертания.
Этот корабль тебе нужен. Найди его и получиш-ш-ь все, что только можешь пожж-ж-желать. Я буду ждать тебя на закате. Корабль сам приведет ко мне.
Широко распахнув глаза и гулко втянув воздух, я не сразу понял, что стою посреди толпы. Люди сновали туда-сюда с тяжелыми корзинами, сумками и ящиками, проклинали мою нерасторопность и всячески пытались задеть, злорадно усмехаясь.
Корабль сам найдет путь.
Выкинув безумную мысль из головы и засунув руки в карманы штанов, я шел вперед, мысленно возвращаясь в тот день, когда видел Эмилию в последний раз, вдыхал запах ее волос и наслаждался нашим союзом, который держался лишь на моей любви. Неожиданно рядом раздался резкий голос, от которого мое сердце громко застучало. Проворчав себе под нос нецензурные слова, прислушался, стараясь не обращать внимания на шум, окутавший порт.
– Внимание, внимание! Наш корабль отчаливает от берегов через десять минут, и нам не хватает юнги! Есть желающие присоединиться к нашей команде? – Улышав это, я поднял голову и широко раскрыл глаза, не в силах поверить увиденному.
Трехмачтовый галеон вблизи казался еще массивнее, и, на первый взгляд, его можно было бы легко спутать с военным или адмиралтейским кораблем, если бы он точь-в-точь не повторял картинку в бочке. От увиденного меня передернуло. Я сам не понял, как поднял руку и громко крикнул:
– Доброволец есть. Отменяй поиски.
Матрос, чей голос рассекал порт в поисках юнги, пристально посмотрел мне в глаза, стараясь понять, пошутил я или серьезно принял его предложение. Спустя долю секунды лицо мужчины смягчилось, и он, поднявшись на борт, жестом приказал следовать за ним.
Двадцать два шага. Ровно столько я прошел по деревянной доске, перекинутой между кораблем и причалом. Обернувшись, краем глаза заметил движение около кормы. Мне показалось, что там мелькнул гигантский рыбий сине-зеленый хвост. Отмахнувшись от назойливых мыслей, присел на корточки, обхватил сходню обеими руками и откинул
