«Чудовище!», — мелькнула паническая мысль. Туманный зверь напоминал очертаниями не то волка, не то лису, не то вообще что-то третье, с пушистым и длинным хвостом, с мощными лапами. Он тихо рычал, готовясь к прыжку, но будто сознательно мучил ожиданием. И — рывок! Автомобиль пошатнулся, двое метнулись из него. Мелькнул черный мундир с серебряными эполетами: герцог Хайдрейк! Проклятье, а ведь он ей нужен живым! Только как убежать от туманного зверя? Как спасти Дорана? Она ничего об этом не знала! Если только оставить зверю на пропитание водителя, ему, кажется, лет много, так что не жалко…
Пока Киоре размышляла, зверь еще раз атаковал людей, что бросились врассыпную от него. Туманное чудовище — чего оно могло бояться? Тварь, петляя, обошла полоску света от фонаря. Киоре осторожно отползла от края крыши, молясь об успехе. Свеситься к первому же окну, тихонько открыть его, поддев задвижку ножом, забраться внутрь — плевое дело. В пустой комнате на тумбочке стояла единственная свеча, возле которой лежало несколько спичек в коробке. Выбраться на крышу, спрыгнуть с нее и оказаться рядом с герцогом было проще простого. Еще быстрее зажглась свеча, даже опередив недовольный рык чудовища, успевшего поранить водителя. Киоре выставила ее вперед, надеясь на чудо… И оно свершилось! Туманный зверь замер и отступил от пламени, принялся кружить, но подойти не мог. Пламя на короткой свече плясало, воск капал, а Киоре смотрела в глаза зверю.
— Нам необходимо попасть в дом, где горит огонь, — сказала она герцогу, который поднимал своего водителя, зажимавшего рану на руке. — Немедленно! — добавила она, нахмурившись: зверь подозрительно прищурился и отступил.
Доран постучал пальцем по ее плечу и указал на светившееся шагах в тридцати позади окно.
— Медленно отступаем, — приказал он.
Киоре смотрела в глаза-топазы, не отводила взгляда, как будто от этого, а не от дрожащего пламени свечи, зависела их жизнь. Водитель стонал. Медленно двигались дома. Раздавшийся стук напугал ее, и, когда отворилась дверь и полоска света коснулась тумана, Киоре восторжествовала: зверь зашипел и отступил. Первым забросили водителя, следом зашел Доран, а Киоре медлила, и ее дернули, втащили внутрь, погасив свечу. На закрывшуюся дверь наскочило чудовище, проскрежетало когтями и, злобно воя, умчалось в ночь.
Хозяин помещения, сапожник, работал у чугунной печки — там стоял стул и лежали на небольшом столе инструменты. Увидев состояние одного из гостей, предложил помощь.
— Отныне ночи опасны, — заметил Доран, зашивая глубокую, рваную рану своему слуге иглой для кожи.
— Будто до этого они были безобидны, — фыркнула Киоре, гревшаяся у открытого огня.
Прилавки ломились от обуви: рядом стояли прекрасные сапоги из дорогой кожи и дешевые крестьянские ботинки, бальные туфли и домашние… Сапожник был мастером своего дела.
— Ты считаешь, что грабитель и это равнозначны? И откуда ты знала, как нам спастись? — Доран отрезал нитку и бросил иголку в тазик с горячей водой, окрасившейся в розовый.
Сидевший водитель наконец-то завалился набок, на столешницу.
— Умереть проще, чем жить без денег, — фыркнула Киоре. — Оно избегало света фонарей.
Сапожник, повинуясь Дорану, оставил их, ушел спать. Герцог подбросил несколько поленьев в печку, и они затрещали, выпустив сноп искр.
— Зачем ты меня спасла?
Она замерла и повернулась к герцогу, перекатилась с мыска на пятку:
— Надеюсь на взаимность, — и склонилась в дурацком поклоне. — Ты лучше разбирайся с тем, что в городе творится, а то ворье разбушевалось, убийства темные творятся, теперь еще туманные чудища — страшный непорядок! — и подошла к печке, села перед ней.
— Зачем ты воруешь? — спросил Доран и сел рядом, глядя в огонь.
Отсветы плясали на его лице, мистически подсвечивая глаза. Русые волосы растрепались, рукав мундира оказался порван — так он гораздо больше походил на человека. Киоре снова вспомнила бал-маскарад, и злость захватила ее: как же, ведь единственный не поддался! Но вместе с тем стоило признать, этим же Доран заслужил и ее уважение.
— А зачем ты преступников ловишь? Живу я так, — пожала она плечами. — Оказавшемуся раз по ту сторону закона нет места среди честных людей.
— Место всегда можно найти, — он всё также неотрывно смотрел в пламя, только лицо стало еще серьезнее.
— Доран, может, я уже сотнями убивала и травила? Уверен, что стоит со мной говорить? — она невольно обмахнулась: в костюме у камина оказалось очень жарко.
— Что еще сейчас делать? Придушить тебя прямо здесь и выдать за акт правосудия?
Киоре тихо рассмеялась, стукнула его по плечу, как того же Ножа, и только потом невольно поморщилась от собственной ошибки.
— Я буду сопротивляться!
— Оставим эту тему, — вздохнул Доран. — Ты правда ничего не знаешь об этой твари?
— Никогда чудищами не увлекалась!
Она могла лишь предполагать, что это чудовище выбралось откуда-то из подземелий, о которых ей рассказал Ястреб.
— Похоже, нам придется до рассвета оставаться здесь, — Доран снял китель и постелил себе на пол.
— Вот еще! — фыркнула Киоре. — Я скоро уйду.
— Как хочешь, — и лег, подложив под голову руку.
— А твоему сиятельству не привыкать к необычным ночевкам, — протянула Киоре, но ответа так и не услышала. — Не хочешь отобрать у сапожника постель? Ты ж герцог, твое сиятельство!
— Прекрати, я так не поступлю.
— Скажи правду! Брезгуешь ты чужой кроваткой! Клопов боишься, да? — Киоре фыркнула, Доран промолчал.
Значит, угадала!
Встав, она еще раз обошла обувную лавку, разглядывая товар. На столе всхрапывал водитель и вздрагивал, когда двигал раненой рукой. На повязке проступила кровь, но ни менять ее, ни будить кого-то ради этого Киоре не собиралась. Наконец, она опять остановилась у печки, посмотрела на герцога.
Не разувшись, в порванной и грязной рубашке он спал лицом к огню, что, угасая, освещал его багровым. Доран хмурился, водил носом, и Киоре, усмехнувшись, подбросила в огонь поленьев, чтобы он жарко затрещал. «Лааре», — шепнул спящий, и вечная печать усталости и тоски опять накрыла лицо. Мужчину дернуло, он чуть не пнул присевшую рядом девушку, заметался, держась за шею, как будто его душили. Недолго думая, Киоре схватила со стола тазик с остывшей водой, выбросила из него иглу и опрокинула на метавшегося в бреду. Доран вздрогнул и сел, схватившись за виски, перед этим еще раз позвав Лааре.
— Проклятье, — пробормотал он, придвигаясь к огню.
Под глазами залегли тени, у губ собралась морщинка. Мокрые волосы он отбросил назад, и с них сорвался вихрь розовых капелек.
— Тебя в кошмарах преследуют женщины? — иронично поинтересовалась Киоре, но ее не услышали. — Доран?
Попытка тронуть его за плечо была напрасной: ее с грохотом уронили на пол, схватив за шею так, что и двинуться нельзя было. Мужская рука оказалась необъяснимо горячей, сам он нависал, смотрел, но как будто не понимал происходящего. Киоре чувствовала собственный ускорившийся пульс, аккуратно и незаметно сдвигая ногу для удара. Взгляд герцога прояснился, и он медленно отпустил ее за миг до возмездия, сел и опять схватился за виски.
