давил. Казалось, издалека медленно и угрожающе приближается человек в сапогах.
Яшка подошёл к столу. Щурясь на лампу, заглянул через спины.
— Четыре — пусто, — сказала спина и стукнула по доскам ладонью.
— Пусто — пусто, — сказала другая и тоже стукнула.
Лампа подпрыгивала и коптила.
Сердце в груди у Яшки билось неровно и часто. Не оглядываясь, он пошёл к парадной. Он пошёл решительно, как в собственный дом. В голове толчками шумел голос: «Пусто — пусто, пусто — пусто». Наверх вели шершавые, ещё не отполированные ногами и временем ступени. Он думал, их будет много. Их оказалось мало. Ему хотелось идти ещё. Но идти дальше было некуда.
На звонок высунулся Денис.
— Чего тебе? — удивился он.
— Приветик, — улыбнулся Яшка, сразу нащупав привычный тон и успокаиваясь.
— Поздно уже, — сказал Денис. — Чего ты?
— Поговорить нужно.
— Завтра, нахмурился Денис.
— Сегодня, — сказал Яшка. — Только не с тобой, с отцом твоим. Дело есть.
Денис отступил. Яшка с нагловатым видом ввалился в прихожую.
— Яков Лещ? — встретил его Николай Николаевич. — Вечер добрый.
— Честь имею, — отозвался Яшка. — Очень рад.
— В гости?
— Ответный, так сказать, визит, — поклонился Яшка. — Как культурный человек.
— Чайку попьёшь?
— Не сто́ит беспокойства. Я по делу.
— Вот как? Что ж, выкладывай своё дело.
Яшка стрельнул зелёным глазом на Дениса. Николай Николаевич понял:
— Желаем без свидетелей?
— Совершенно верно, — подтвердил Яшка.
Денис вспыхнул и отвернулся.
— Сложное положеньице, — вздохнул Николай Николаевич. — Там жена спит, тут тоже, понимаешь… У нас, правда, ещё ванная есть. Очень удобное место. Дверь глухая и закрывается на задвижку. Полная гарантия. Устроит?
Но Денис заявил, что ему чужих секретов не нужно, и удалился на кухню.
— Что ж, Яков Лещ, — сказал Николай Николаевич, — выкладывай своё дело.
Яшка пересел со стула на диван, вплотную придвинулся к Николаю Николаевичу. Оглянувшись на дверь, шепнул:
— Милиция тоже… Я же вам тогда наводящие вопросы задавал. А вы? И разве так ищут? Вы Илью не знаете. Это же такой тип. У него прямо у всех на глазах запрятано. Вы сто раз мимо проходили.
Яшка прильнул к уху Николая Николаевича и зашептал.
— Стой ты, — отдернул Николай Николаевич голову. — Всё ухо прощекотал.
Он повертел в ухе пальцем и попросил:
— Ты не торопись и не шипи. И вообще, может без уха обойдёмся?
— Нет уж, — сказал Яшка.
Выложив свое дело, он поднялся. На уговоры остаться переночевать отрицательно покачал головой:
— У меня есть где ночевать. У меня здесь тётка недалеко живёт.
Тётки у Яшки не было. Но домой он твёрдо решил не возвращаться. Он потому и костюм надел парадный. И золотые монеты он копил именно к этому дню.
Дорога домой была отрезана. В голове снова застучал голос: «Пусто — пусто, пусто — пусто…» И Яшке на минуту стало жутко.
Но только на минуту. Он знал, куда нужно идти. Он уже давно всё обдумал.
Беспризорник
По длинному коридору бежал мальчишка. Он был в одних трусах и спортивных тапочках на босу ногу. Мальчишка бежал как-то странно, подпрыгивая то на одной ноге, то на другой. Тапочки шлепали смятыми задниками по полу.
Яшка загородил дорогу:
— Где тут у вас директор?
Мальчишка остановился и сжал коленки. Затем он подскочил на одной ноге и другой ловко поймал в воздухе тапочку.
— Эй! — негромко сказал он и посмотрел в конец коридора.
— Директор где? — повторил Яшка.
— Эй! — крикнул мальчишка, юркнул мимо и, пританцовывая, помчался дальше.
Рядом с Яшкой, за одной из дверей, раздавались вопли и крики. Что-то стучало, падало и тарахтело. Яшка приоткрыл дверь. Шум мгновенно стих, будто его и не было. Синяя лампочка тускло освещала три ряда кроватей с никелированными спинками. На кроватях, посапывая, мирно спали дети.
Яшка закрыл дверь. За ней, нарастая, снова поплыл шум.
По коридору возвращался мальчишка в трусиках. Он уже не подпрыгивал.
— Ты кто такой? — спросил мальчишка.
— Ваша тётя, — сказал Яшка.
— Ты отвечай, когда спрашивают.
— Тоже мне рояль с арбузами, — хмыкнул Яшка. — Мне директор нужен.
— А министр тебе не нужен?
— Министр пока нет.
— Ты как сюда попал?
— Ножками.
Мальчишка вздохнул и поёжился. В коридоре было холодно.
— Может, тебе к Платону Кречету? — спросил он.
— Лучше к Чарли Чаплину.
— Дурак, — сказал мальчишка.
— Я буду стараться и поумнею, — пообещал Яшка.
— Платон Кречет — это наш воспитатель, — объяснил мальчишка. — Он дежурит сегодня. Он знаешь какой? Страсть какой строгий. Будет тебе.
— Топай дальше, — сказал Яшка, — а то посинеешь.
Они разошлись. Яшка отправился на поиски Платона Кречета. Ясно, в такую познь директора в интернате давно нет. Как это он раньше не подумал? Но вполне можно и с дежурным поговорить. Дежурный тоже небось что-нибудь смыслит.
Платона Кречета только за глаза звали Платоном Кречетом. На самом деле он был Платоном Кирилловичем Смирновым. Он немного сутулился, носил старомодные очки в железной оправе и был не какой-нибудь «страсть какой строгий», а очень даже добродушный. Зная за собой эту слабость, он разговаривал с воспитанниками, особенно с мальчиками, подчёркнуто строго.
— Кто таков? — спросил он, столкнувшись с Яшкой на лестнице.
— А вы? — поинтересовался Яшка. — Вы Платон Кречет?
— Гм, — сказал Платон Кречет. — Меня, между прочим, зовут Платоном Кирилловичем. Ты к кому?
— К вам.
— А я, между прочим, первый раз тебя вижу.
— Я, между прочим, тоже, — сказал Яшка.
Платон Кречет гмыкнул и повёл Яшку за собой.
В маленькой комнате, куда они пришли, стояли стол, железная кровать, шкаф и два стула. На столе шумел электрический чайник. Рядом с чайником лежали батон и кусок колбасы. От колбасы так вкусно пахло, что у Яшки ходуном заходили ноздри.
— Рассказывай, — сказал Платон Кречет.
— Что?
— Кто ты такой, откуда и зачем?
— Приехал я сегодня из Сибири, — начал по заранее намеченной программе Яшка. — В Сибири я жил в лесу.
— Между прочим, в тайге, — поправил Платон Кречет и досмотрел на Яшку поверх очков. — Звать-то как?
— Яков, — сказал Яшка. — Советский.
— Советский — это что, фамилия?
— Фамилия.
— Интересная фамилия. Дальше.
— Ну, дальше я жил в одной тайге, потом в другой…
— Потом, между прочим, в третьей, — продолжил Платон Кречет, — и так далее. Это ясно. Родители где?
— Нету.
— И, между прочим, никогда не было. Так?
— Так, — подтвердил Яшка.
— Вопрос ясный, — сказал Платон Кречет. — Яков Советский хочет остаться в интернате. Я тебя понял?
— Поняли, — пробормотал Яшка.
— В каком классе учишься?
— В седьмом.
— Есть хочешь?
— Нет, — поблагодарил Яшка, — спасибо большое.
— Тогда присаживайся.
Они пили чай,
