– Я могу пройтись пешком. Ветер стих, и мне уже не так холодно, как раньше.
– Чушь. Юджиния ждет, не дождется следующего урока фехтования. – Судя по тону, каким это было сказано, Стрейнджу не терпелось скрестить с ней шпаги. Подвинувшись в седле, он нетерпеливо оглядел ее сверху. – Надеюсь, хотя бы забраться в седло без посторонней помощи вы сможете?
Казалось, сама мысль о том, чтобы прикоснуться к ней, была ему противна. Обидно... Но Гарриет было не до обид – от холода ее уже била дрожь, поэтому она только покачала головой.
Стрейндж молча протянул ей руку. Подойдя поближе, она уцепилась за нее, потом вопросительно вскинула на него глаза.
– Теперь что?
Но Стрейндж молча уставился на их сцепленные руки. Ее ладонь лежала в его руке.
– Что дальше? – нетерпеливо повторила она. – Может, будете так любезны и вытащите ногу из стремени, чтобы я мог взобраться в седло?
– Кровь Христова! – ошеломленно выдохнул Стрейндж.
И резко дернул ее за руку. Гарриет ахнула – взмыв в воздух, она плюхнулась в седло за спиной Стрейнджа. Пришлось прижаться вплотную к нему, чтобы не свалиться с лошади.
– Оставьте в покое мои плечи! – рявкнул он. – Что вы в них вцепились?!
– А как вы думаете?! Хотите, чтобы ваш жеребец сбросил меня, и я пролетел бы отсюда до соседнего графства?
Гарриет до смерти хотелось дать ему хорошего пинка, однако она, хоть и с трудом, подавила это желание. Жеребец, похоже, даже не заметил ее веса. Он игриво приплясывал, словно спрашивая хозяина, не пора ли вернуться домой.
– Вы оставили лошадь на холоде – и это после долгой скачки! – с упреком бросила она.
– Я тоже об этом подумал, – грубо оборвал ее он. – Лошади, слуги, дети... похоже, меня тоже начинает занимать вся эта чепуха!
– Башни, – тихонько подсказала она.
– Нет, скорее уж сам процесс строительства. Расчеты. Я обдумываю сейчас еще один проект.
В этот момент, захваченный размышлениями о своих инженерных проектах, Стрейндж был совершенно неотразим.
– Вам обязательно нужно так прижиматься ко мне? – вдруг спросил он таким неприязненным тоном, что Гарриет тут же забыла, как только что откровенно любовалась им.
Она еще крепче прижалась к нему. Выходит, ему неудобно? Вот и отлично! Она рассмеялась бы, если бы лицо ее не замерзло так, что превратилось в застывшую маску.
Жеребец начал взбираться на холм, на вершине которого стоял дом Стрейнджа.
– Вы не станете возражать, если я обхвачу вас руками? – прокричала Гарриет, борясь с ветром.
– Что?
Вместо ответа она молча обхватила его за талию.
Его тело разом напряглось.
Но мгновением позже торжествующая ухмылка сползла с ее лица. Тело Стрейнджа, к которому она прижималась, было телом мужчины – мускулистым, горячим, возбуждающим...
Гарриет бросило в жар, перед глазами все поплыло.
Должно быть, это все из-за атмосферы, царящей в этом проклятом доме, со злостью подумала Гарриет.
Лошадь остановилась перед входом в дом. Стрейндж спешился с такой скоростью, что замечтавшаяся Гарриет внезапно оказалась на его месте; седло еще хранило тепло его тела. Насмешливо и слегка презрительно вздернув брови, он смотрел на нее.
Гарриет ответила ему тем же – и смотрела в глаза до тех пор, пока он не отвел взгляд.
– Урок фехтования остается в силе? – невозмутимо поинтересовалась она.
– Разумеется. – Стрейндж повернулся к ней спиной и двинулся к дому. А к Гарриет подскочил Ник.
– Ох, и перепугался же я, мисс, когда ваша кобыла вернулась в конюшню! – прошептал он.
– Со мной все в порядке. Во всем виноват ваш хозяин – уверял меня, что лошади превосходно вышколены и никуда не уйдут без всадника.
– Ну, может, и не уйдут, да только не по такой погоде! – честно ответил Ник. – Стало быть, вы не вылетели из седла?
– Нет. Твой совет помог. Я теперь знаю, как скакать галопом, хотя это настоящая пытка.
– Может, придете как-нибудь пораньше – я тогда покажу вам, как ездить рысью.
– Не хочется поднимать тебя в несусветную рань, – с извиняющейся улыбкой пробормотала Гарриет.
– Я рано встаю. Впрочем, вечером, наверное, даже лучше. Тогда не получится, что вы сначала поедете со мной, а потом с хозяином. Он может заметить. Но можно пока поучиться садиться на лошадь. Чудо, что он еще не обратил внимания, что вы карабкаетесь вверх, словно забираетесь на утес!
– Может, тогда сегодня вечером?
– Договорились. Буду ждать вас на конюшне, мисс. Обычно в это время там ни души, так что все будет в порядке.
Гарриет торопливо улыбнулась.
– Спасибо тебе, Ник! Стрейндж поджидал ее возле двери.
– Похоже, вы свели дружбу с моим конюшонком, – прежним неприязненным тоном заявил он.
– Его зовут Ник. Он мне нравится, – объяснила она, вслед за Стрейнджем заходя в дом и наслаждаясь царившим внутри теплом.
– Вам он нравится?! – изумленно переспросил Стрейндж. Гарриет вскинула на него глаза.
– Он очень славный. – Единственное, что сейчас волновало ее, – как бы поскорее согреться, не будучи при этом уличенной в изнеженности. – Простите, мне нужно пойти отлить. – Гарриет собиралась с достоинством взойти по лестнице, но ее хватило только до середины – остальной путь она проделала галопом. Добравшись до своей комнаты, она рванула дверь, ворвалась внутрь и, скинув сапоги, одним прыжком нырнула под одеяло.
– Ваша светлость! – ахнула Люсиль. – С вами все в порядке? Вы не заболели?
– Замерзла! – стуча зубами, пробормотала Гарриет. – Жутко замерзла!
Люсиль сочувственно прищелкнула языком. Потом бросилась в соседнюю комнату, поспешно принесла еще одно одеяло и укрыла им Гарриет.
– Вы простудитесь до смерти, катаясь верхом в такую рань, да еще в эту жуткую стужу! Берите пример с моей госпожи – она до сих пор в постели. Еще только завтракает.
– Могу отдать тебе свой шоколад, он горячий, – предложила появившаяся в дверях Исидора. – Господи... неужели ты все утро проездила верхом, да еще в такой холод?! – Она всплеснула руками.
– Д-да, – простонала Гарриет из-под груды одеял. – Моя кобыла сбежала домой, и в результате мне пришлось возвращаться, сидя за спиной у Стрейнджа. А холод действительно лютый.
– Сядь и выпей шоколад, – велела Исидора. – Сразу согреешься.
Гарриет с благодарностью обхватила заледеневшими пальцами чашку.
– Ну, что теперь? Что там, на повестке дня настоящего мужчины? – хмыкнула Исидора.
– Урок фехтования, еще один, – пробурчала Гарриет. – Схватка на рапирах. Стрейндж велит мне остаться в одной рубашке, а там всегда чертовски холодно! Проклятие! Наверное, настоящий мужчина обязан быть холоднокровным, как лягушка.
