все непросто…
Постелили для Маргарет в хорошенькой гостевой комнатке. Там тоже стояла кровать с балдахином, а на шкафу резвились резные нимфы.
Анна сидела рядом с сестрицей, пока та возилась в постели, пытаясь устроиться поудобнее.
— За окном кто-то летает. И кто-то воет, — жаловалась она поминутно. — Я тут не усну. — Натянула на глаза шелковую ночную маску, предварительно обмазав все лицо каким-то кремом. — Река так ужасно шумит. — Сняла маску, отложила на прикроватный столик. — И наверняка тут бешеные собаки бегают.
— Не бегают.
— Бегают. — Маргарет широко зевнула. — Твоя нога сильно болит сейчас?
Анна уже приноровилась отслеживать скачки мыслей младшей.
— Она меня совсем не беспокоит.
— А что беспокоит?
— Память. — Вот и настал момент истины. — Я почти все забыла…
— После падения с лошади и потери ноги? — додумала Маргарет.
Анна не стала уточнять детали.
— Да. Именно тогда из головы и вылетело.
— Так бывает. — На лице сестры не дрогнул ни один мускул. Удивления ноль. — Один раз на скачках жокей упал с лошади. Когда подняли, он уже не узнавал никого. Включая лошадь.
— И как он потом? — Анна многозначительно помахала рукой возле своей головы. — Поправился? Что-нибудь вспомнил?
С одной стороны, хотелось верить, что память вернулась к несчастному жокею. С другой, не хотелось, чтобы того же ждали от нее самой…
— Понятия не имею, — ответила Маргарет. — Скорее всего, он просто начал жизнь с чистого листа. — Она смерила Анну оценивающим взглядом. — Вот только в твоем случае это вряд ли получится… — Задумалась. Прикусила нервно губу. — Этого предателя и его новую… — Разговор походил на бег по кругу и всегда возвращался к запретной теме развода. — Тебе придется встречаться с ними. Видеть их… Забудешь тут… Никакого чистого листа тебе.
— Не собираюсь я с ними видеться, — ляпнула на свою голову Анна. — Вряд ли они приедут в Драконий дол без моего приглашения.
— Ты же не станешь сидеть тут безвылазно? — прищурилась Маргарет. — Это несерьезно, Ани. Девушка вроде тебя не должна прозябать в глуши. Мало того, что тут неуютно и опасно… Наверное… Тут еще и жутко скучно! Пока что ты в шоке от пережитого, понимаю. Тебе хочется побыть одной и все такое… Но шок пройдет. Ты правда хочешь всю оставшуюся жизнь прозябать в этом… Драконьем доле? Без удобств, без роскоши, без всех тех прелестей, за которые мы любим большие города? А как же балы, Ани? Как же путешествия? Праздники? Высший свет? Помнишь, как ты обожала новогодний каток на главной площади Норвина?
Анна машинально крутанула стопой. Мягко провернулся шарнир в протезе. Пожалуй, с такой ногой и каток она осилит…
— Теперь я буду жить в Драконьем доле, — объявила настойчиво. — Мое сердце к нему прикипело. Мне тут хорошо, Маргарет. Спокойно.
Сестра бросила с болью:
— Ты как старуха!
Хотелось ответить: «Я и есть старуха».
— Я буду навещать тебя в столице, — пообещала Анна.
Плотная осенняя тьма за окном прорвалась надрывным гиеньим кличем. Аша и Бонту переливчато вопили на разные лады. Их голоса то истончались до ультразвука, то обращались басовитыми громовыми раскатами. Эхо жадно подхватывало жуткие крики и уносило, шарахая о каменные берега глубокой балки, в ночь.
Маргарет подскочила на кровати. Села. Натянула на плечи одеяло.
— Я же тебе говорила! — воскликнула испуганно. — Говорила, что тут собаки бешеные!
— Это гиены, — успокоила сестру Анна. — И они не бешеные вовсе. Ручные. Для работы. Очень добрые и хорошие.
— А это? — Маргарет указала на окно.
Анна разобрала еще один звук. Далекий и заунывный. Незнакомый. Чужой. Ветер топил его в волнах оглушительных гиеньих трелей.
Вой.
Мурашки пробежали по спине и рукам, а потом Анна подумала: «Ну вой — и вой. В Африке обычные пятнистые гиены сражаются со львами. А тут здоровенные пещерные! С волками точно справятся».
— Не переживай. Никто нас не обидит, — произнесла она уверенно.
***
Анна проснулась позже всех.
Она полночи бегала к Маргарет, потому как той постоянно мерещилась всякая жуть. То бешеные собаки под окнами, то огни в лесу на той стороне Резвянки, то привидения…
Которыми оказались плети тумана, опутавшие под утро старый парк.
Пока Маргарет нежилась в утренней ванне, Анна быстро позавтракала, удивив служанку сестрицы простотой стола.
— Я горничную и охранника ее светлости, сестрицы вашей, уже покормила, — шепотом предупредила предусмотрительная Мариса. — А то бы вы, госпожа, еще б начали перед ними тарелки расставлять…
— Спасибо, — улыбнулась ей Анна и вздохнула. — Ох… Боюсь, в городе я точно не справлюсь.
— Не переживайте. Ее светлость ваша сестра быстро всем расскажет, что вы голову лошадью отшибли, и с вас не спросят.
— Ты меня успокоила, — обрадовалась Анна и в очередной раз посоветовала себе мысленно побольше молчать.
И смотреть.
И слушать…
Надев лучшее платье, — лучшим оно числилось теперь, потому как остальные два были порваны: одно эльфийской борзой, другое подземным завалом, — Анна закуталась в салоп, положила на плечи тяжелую шаль и поспешила навстречу солнечной осени.
Эльфийский плащ, подарок Райве, она надеть не решилась. Было в этом что-то… неправильное.
День был ярок.
Тепло бабьего лета рьяно выпаривало из влажной земли лишнюю сырость.
У конюшни, где Фим и его взрослая дочь готовили лошадей, скучала Маргарет.
Когда вывели Анниных пегих, сестра схватилась за голову.
— Они как из уличного балагана. А где пара каретных вороных? — Задав вопрос, она сразу смекнула, что неприятный ответ кроется все там же. Сама себе ответила: — Понятно… Ну и подлец! Ну и вор! Чтоб ему самому всю жизнь на осле кататься.
— Каретные не для этих мест. — Анна ласково похлопала мерина по пятнистому боку. Почесала лоб кобыле. — Как и кареты, впрочем…
Она очень боялась, что Маргарет сморозит что-нибудь обидное, когда придет Орра. Но орчиху сестрица восприняла спокойно.
— Я тебя помню, — заявила довольно дружелюбно. — Тебя отец привез… Ты еще не насобирала денег на выкуп?
Анна вздрогнула.
Почему она ни разу не подумала об этом? Орра же пленница. И с этим надо что-то делать. Выкуп. Надо помочь ей заплатить выкуп и стать свободной…
А Маргарет додумалась до этого первой.
— Еще нет, госпожа, —
