Хёлльдоблер и Карлин установили три уровня агрессии рабочих особей Camponotus floridanus. Сверху вниз: простая демонстрация угрозы, хватание и потягивание за конечности (в данном случае – за усики) и полноценная атака, которая обычно заканчивается смертью одного или обоих участников.
Рабочие Camponotus floridanus окружают королеву своего гнезда, почти безостановочно облизывая её тело. Таким образом они постепенно приобретают от неё особый запах, являющийся важной частью запаха колонии.
Муравьиный мир запахов настолько сложен и не похож на человеческий, что эти насекомые могут показаться колонистами с другой планеты. Обоняние играет для них настолько важную роль, что они распознают трупы только с помощью химических веществ, игнорируя остальные признаки смерти. Когда рабочая особь умирает в гнезде, она просто падает на землю, зачастую прижав лапки к телу. Остальные муравьи поначалу не обращают на это внимания, поскольку какое-то время у неё сохраняется прижизненный запах. Спустя день или два, когда начинается процесс разложения, другие рабочие уносят труп туда, где колония складывает мусор. Стоит упомянуть, что у муравьёв не существует «кладбищ», вопреки утверждениям древнеримских и древнегреческих авторов, хотя этот миф существует и по сей день. Тела просто относят к отходам или бросают вдалеке от гнезда. Иногда их похищают в качестве еды муравьи других видов.
В 1958 году Уилсон и двое его коллег решили установить, какие именно вещества, выделяющиеся при разложении, позволяют муравьям распознавать трупы. Это была одна из первых попыток изучить обонятельный код муравьёв, и методы, которые использовали экспериментаторы, были крайне прямолинейными. Прежде всего мы подготовили синтетическое сочетание компонентов, которые, как нам было известно, образуются в трупах насекомых. К счастью, эту химическую тайну ученые уже разгадали. Мы обработали малыми дозами этих веществ клочки бумаги, которые разложили в лабораторных гнёздах муравьёв-жнецов и рыжих муравьёв. Затем мы наблюдали, какие из клочков насекомые относили к отходам. Несколько недель наша лаборатория была наполнена запахами мёртвых тел, включая невыносимую смесь жирных кислот, аминов, индолов и меркаптановой серы. К нашему удивлению, на большинство веществ муравьи совершенно не реагировали – чего нельзя сказать про нас, исследователей. Только длинные цепочки жирных кислот, в особенности олеиновая кислота, или их эфиры, или и то и другое, вызывали искомую реакцию. При этом настоящие тела, очищенные от олеиновой кислоты с помощью растворителя, муравьи оставляли в гнезде, тем самым демонстрируя, что для них неподвижность сама по себе не является признаком смерти.
Следовательно, по мнению рабочих особей, трупом считается только тело, содержащее олеиновую кислоту или похожее вещество. В этом вопросе муравьи весьма категоричны. Их классификация трупов распространяется даже на живых сородичей, которые обладают соответствующим запахом. Когда мы обработали олеиновой кислотой несколько живых особей, те безропотно позволили отнести себя к отходам. Будучи выброшенными, они старались очиститься и возвращались в гнездо – но если они не до конца избавились от запаха, их отвергали снова.
Полевые и лабораторные исследования показали, что, во-первых, муравьи способны быстро и точно классифицировать окружающих, что важно для их социального образа жизни, и, во-вторых, муравьи, чей мозг размером не превышает песчинку (или даже уступает ей), строго следуют ряду простых и действенных правил, чтобы обработать такое количество информации о запахе и вкусе. В результате они почти автоматически реагируют на определённый набор веществ, игнорируя огромное количество признаков, кажущихся человеку очевидными. Это может показаться неожиданным решением с точки зрения эволюции – однако оно прекрасно зарекомендовало себя.
Суперорганизм
На первый взгляд все муравьи кажутся одинаковыми, но лишь по той же причине, по которой и птиц сложно отличить на больших расстояниях. При ближнем – скажем, в пяти сантиметрах от глаз – рассмотрении с помощью ручной лупы около 9500 известных видов муравьёв различаются между собой так же, как слоны, тигры или мыши. Их разнообразие впечатляет – взять хотя бы размер. Целая колония самых маленьких муравьёв, например Brachymyrmex из Южной Америки или Oligomyrmex[33] из Азии, могла бы спокойно поместиться в головной капсуле солдата самого крупного вида – гигантского борнейского муравья-древоточца Camponotus gigas[34].
Размер мозга у муравьёв разнится от одного вида к другому, часто отличаясь в сотни раз. Но значит ли это, что более крупные муравьи умнее остальных или что они как минимум движимы более замысловатым набором инстинктов? Ответ на последний вопрос – да (точных способов измерить ум не существует), но разница минимальна. Количество поведенческих категорий, куда входят такие действия, как груминг, уход за яйцами, прокладывание тропинок и прочее, составляет от 20 до 42 среди тех видов, у которых они были подсчитаны. У самых больших муравьёв таких категорий лишь на 50 % (примерно) больше, чем у самых маленьких. Разницу можно выявить разве что путём многочасовых скрупулёзных наблюдений.
Размеры муравьёв и колоний, которые они формируют, – суперорганизмов – поразительно разнятся. Целая колония Brachymyrmex из Южной Америки, рабочая особь которой выглядывает из-за антенны борнейского муравья-древоточца Dinomyrmex gigas, поместилась бы в голове этого муравья. (Микрофотография, сделанная растровым электронным микроскопом, Эд Селинг.)
В ходе эволюции ёмкость мозга отдельных муравьёв, скорее всего, достигла максимальных пределов. Удивительные достижения муравьёв-портных и других высокоразвитых видов основаны не на сложных действиях отдельных членов колонии, а на совместных действиях их множества. Наблюдение за одним-единственным муравьём – это наблюдение за охотницей посреди поля или маленьким, ничем не выдающимся существом, роющим нору в земле. Один муравей сам по себе приносит только разочарование; это и не муравей вовсе.
Суперорганизм бродячих муравьёв: добывающий корм рой бродячих муравьёв Dorylus в Восточной Африке. (Рисунок Кэтрин Браун-Уинг.)
