Книга Колокольные дворяне - Светлана Владимировна Храмова

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68

В августе 1924 года обитель была ликвидирована.

В 1925 году прошел ряд показательных судебных процессов над абалакскими монахами, расстрелы ложно обвиненных в укрывании церковных ценностей и безнравственных поступках.

«Православный монастырь – это христианская община, живущая строго по заповедям Божиим, ищущая духовного совершенства в делах христианской жизни.

Монастырь – это как бы запасные водоемы живой воды религиозного воодушевления: они питают и увлажняют иссохшие пустыни духа мирской жизни, они дают живительную влагу душам жаждущих.

Монастырь восстанавливается, реставрируются храмы. Богослужения проходят в малом храме преподобной Марии Египетской, под колокольней и в большом Знаменском соборе». (Церковная лавка Абалакского монастыря, собрано из сведений в изданиях и книгах для посетителей.)

Здесь мой прадед скрывался от солдатского гнева после рождественского молебна в самом конце 1917 (начале 1918) года.

Не знаю, что сейчас восстанавливают в монастыре, я хожу по совершенно новой и роскошно отделанной церкви, служка-волонтер предложил мне стакан святой воды – «от всего помогает», как он сказал.

Посоветовал купить исторический буклет в лавке, а говорить ни с кем без благословения наместника монахи и послушники не имеют права.

Но после общения с Маргаритой говорить с кем-то трудно. То было везение.

Без благословения наместника монастыря общаться я там ни с кем не могла, а тот отдыхал, как мне сказали. Я завела речь об отце Алексии с другими послушниками, двое из них мне показались праздношатающимися по церковному помещению.

– Отец Зосима, когда был здесь настоятелем, проводил исторические изыскания, сделал поименные захоронения всех священников, убиенных за годы советской власти. Ваш родственник не здесь погиб?

– Нет, он не погиб. Он своей смертью умер, в 1930 году.

– Странно. Вряд ли можем чем-то вам помочь.

В другом храме монастыря, снова потрясшем меня великолепием убранств, добротными рамами на окнах, широченными лестницами – никогда в жизни до этого тобольского путешествия не видела я столько застывшей музыки витражей и многочисленных выдраенных лестниц с мраморными перилами!

Поднимаясь, напоролась на местного сумасшедшего, проговорившего какую-то совсем уж несусветную чушь о причинах своего оптимизма, о дивных состояниях, что сходят на него в стенах монастыря. Он был молод, один глаз у него нехорошо подпрыгивал, а самое огорчительное, я никак не могла от него отвязаться, он всюду за мной ходил, ему не терпелось «обо всем рассказать».

Второпях сделав несколько снимков, я купила в церковной лавке нарочито голубой старательный альбом с картинками и примечательную штуку – опять повезло! – бледный берестяной брелок в форме небольшой «записочки на память» – миниатюрное изображение строений Абалакского монастыря, а на обороте – те самые слова Блаженного Августина:

«Когда Бог на первом месте, все встает на свои места».

Брелок тот всегда при мне.

Мы мчимся по скоростной трассе, ветер тормошит кроны зеленых сосен всех возможных оттенков, они волнуются. Прозрачные ели и сосны, ощущение, что в глубине цвета́ сгущаются. Зловещий зеленый, ядреный. И глубина.

– Виталик, тут у вас по грибы и ягоды ходят? А если медведи в лесу встречаются, не страшно?

Молчаливый полицейский оживился и превратился в завзятого рассказчика, уж очень, наверное, скучал во время моих прогулок по монастырям.

– Вот слышали, наверное, о наших тобольско-тюменских медведях? Ну, как медведи хотели есть, выпрашивали кусочки у водителей. Нет?.. – Я покачала головой отрицательно, Виталик с энтузиазмом продолжил: – Они тут в прошлом году на трассу выходили, три голодных медведя. Не видели? В интернете ролики с тысячами просмотров, это знаменитые места! Водители, не покидая машин, кормили оголодавших зверей, бросали им колбасу и мясо, приспустив стекло. Да медведи и хлеб ели.

– Но это грустно. Я не знала, что медведи в лесу могут быть голодными. Мне казалось…

– В сказках читали, сознавайтесь. – Улыбается, впервые за день. А то все суровый такой. – В зоопарке и цирке разглядывали. А тут все настоящее. Глухой лес, холода, дикие звери за деревьями… но они не нападают, если их не трогать. Местные наши не боятся, тут группами и парами, и поодиночке ходят по грибы и ягоды. Это наш тобольский способ медитации. За границей SPA для успокоения нервов, а у нас лесные тропинки. Бывает, кто-то заблудится – по два-три дня ищут. И находят чаще всего, не волнуйтесь.

У нас вот начальник отделения в день рождения захотел грибной пикник устроить. То ли выпил лишнего, то ли задумался – но далеко от команды ушел, и не заметил никто вовремя. Уж как его искали! С собаками прочесывали заросли. На третий день нашли. В приюте лесном, есть такие домики, слышали?

– Сама как-то в Карпатах ночевала в таком приюте, давно это было. Рассвет решила встретить. В пять утра проснулась, такие ослепительные цвета! Молочно-малиновый переходит в оранжевый, дробно рассыпается и становится розовым на время… Но это почти на другом конце света, и медведи там по лесу не бродили. А в Сибири свои правила, они прокорм ищут… А из заблудившихся грибников с голоду никто не умирал?

– Пропадали бесследно – такое было. Тут ошибешься деревом, которое отметил для себя, – и никогда не выберешься, поминай, как звали. Удаляешься в противоположную сторону, никогда не выйдешь к своим, если сбился основательно и заметил только через три часа. Злодеи и разбойники, как встарь, у нас теперь не бродят. Тихо.

– Злодеи тут не бродят… но ведь тайга – идеальное место для сведения счетов. Убить и спрятать где-нибудь, в землю зарыть. Глухомань. Григория Распутина, когда он странствовал, разбойники много раз избивали и грабили. Странники длинные километры пешком мерили. Места у вас намоленные, церквей немерено. Я ни разу прежде истово верующих не видела, во время служб там молодых много. Поклоны несчетные бьют. Обычные горожане приходят и молятся в церкви, так в Тобольске заведено. Православный город. Наверное, и преступников нет?

– Фантазия у вас, однако. «В церквях молятся истово». Все молятся. И безгрешные, и виноватые. И молодые жены, и девки гулящие. Преступники еще как есть, город поделен между группировками. Работы нам хватает.

У нас один район переходит в другой без шва, ничего вроде бы не изменилось, а оказались на специальной территории. Как и везде. Вы что, не знаете? Ну да, у вас восьмой микрорайон, спокойный. А отель «Славянский» – это в криминальном микрорайоне, в девятом. Туда лучше не ходить.

– Так ведь «Славянский» в ста пятидесяти метрах находится, совсем рядом!

– Ничего удивительного. С этой стороны дороги мирно и тихо, а с той – преступный мир, привыкайте.

Везде одно и то же – заборы высокие стоят, простодушному глазу невидимые, тайная

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68